Снег перед замком был испятнан чёрными звёздами недолётов. На площадку надвратного укрепления залетела граната. Ветеран в зелёной куртке остановил её кружение прикладом и молниеносным ударом вышиб дымящийся фитиль. Ухмыльнувшись онемевшим от страха товарищам, буркнул:
– Просто. Если знаешь как.
Наверху донжона Шарп, перекрикивая канонаду, проорал капитану Джилиленду:
– Вы помните, что делать?
– Да!
Джилиленд помнил, хотя ему не нравилось применять ракеты таким манером.
– Когда, сэр?
– Бог весть.
Обстрел сидел у англичан в печёнках, собственная беспомощность выводила из себя. Хотелось боя, открытого и честного.
Фредериксон называл французов бабами, обмочившимися при виде жалкого бугорка с колючками. Тут завопил стрелок, которому осколок пробил плечо, и капитан переключил свою ярость на него.
Полуголые потные канониры почернели от копоти. Казалось, что они – не люди, а хорошо смазанная механическая оснастка пушек.
Шарп осторожно выглянул в бойницу и мгновенно отдёрнул голову, уклоняясь от каменных брызг щёлкнувшей рядом картечи.
Исполненный боли стон донёсся со двора и смолк.
– Сэр! – Харпер указывал на восток.
Французы выступили. Пятнадцать сотен штыков. Не гордой колонной, а жидкой змейкой по четыре человека в ряду. Пушки продолжали палить, унося жизни солдат Шарпа.
Майор обречённо следил за приближением неприятеля. Шарп удержал этот чёртов перевал одни сутки и всё бы отдал за то, чтобы удержать вторые. Увы, не получится. Последний козырь приберёг стрелок, вот сейчас козырь сыграет и всё кончится. Придётся драпать через южный лаз. Драпать, надеясь, что французская кавалерия найдёт себе занятие интереснее, чем трепать и без того невеликое воинство Шарпа. Драпать, оставив раненых на милость лягушатников. Майор распорядился сложить ранцы с шинелями у пролома и поставил два десятка фузилёров, чтобы малодушные не воспользовались путём спасения раньше срока.
– Хорошо сражались, Патрик.
– Бой ещё не кончен, сэр.
Но Шарп знал, что всё кончено. Проклятие лежало на нём. Проклятие не даст ему победить. Спуститься, что ли, в подземелье и пристрелить желтомордого ублюдка? Снимет это проклятье или нет?
О том, что происходит наверху, Обадия Хейксвелл судил по доносящимся в темницу звукам. Нужный момент пока не наступил. Ночью, когда он собирался осуществить задуманное, нелёгкая принесла лейтенанта фузилёров, и всё пришлось отложить. Ничего. Уже недолго.
Шарп повернулся к стрелку, заменившему убитого трубача:
– Готов?
– Да, сэр.
– По моей команде.
Французы миновали пепелище вчерашнего побоища.
Пушки умолкли.