Шарп, изучивший Веллингтона всё же лучше, чем самонадеянный Фартингдейл, мог бы назвать ещё одну причину обречённости Потофе. Главной ценностью для Артура Уэлсли был Порядок. Главной, но весьма хрупкой, готовой разрушиться от одного крика мятежника. Потофе и был таким бунтовщиком, для Веллингтона – апостолом Хаоса, которого следовало уничтожить любым путём.
Нож для бумаг, наконец, упокоился на стопке исписанных листов (очевидно, полковник ваял новое Наставление). Сэр Огастес заложил ногу за ногу и, поправив кисточку на сапоге, спросил:
– Моя жена – создание нежное и хрупкое. Ей не причинили вреда? – волнение в его голосе было настоящим.
– Мадам Дюбретон уверяла, что нет.
Часы в холле пробили девять. Мебель чета Фартингдейлов, похоже, возила с собой. Совершив головокружительный вояж по зимним квартирам португальской армии, супруги возвращались на юг. Остановка во Френаде была вызвана желанием леди Фартингдейл навестить Адрадос, чтобы помолиться в тамошнем святилище о здоровье умирающей матери. Два юных капитана изъявили готовность сопровождать её, и сэр Огастес с чистой совестью предался охоте.
Шарпа разбирало любопытство: как выглядела та, что решилась связать судьбу с этим надутым индюком? Изображение жены, наверняка, имелось у сэра Огастеса, но показать сам тот не счёл уместным, а просить его Шарп ни о чём не хотел.
– Как вырвать леди Фартингдейл из лап разбойников? – вопрос полковник умудрился превратить в упрёк. Упрёк Шарпу.
Стрелок молчал. Фартингдейл потёр уголки губ и принялся рассматривать кончики пальцев, будто надеялся увидеть на них грязь:
– Так как, майор? Маркиз Веллингтон лично интересуется ходом этого дела.
Шарп неохотно выдавил из себя ответ:
– Нам надо точно знать, где женщины, сэр. Там есть замок, монастырь, башня, деревня…
– А мы не знаем?
Стрелок отрицательно покачал головой.
Несколько секунд сэр Огастес зло сверлил Шарпа глазами, затем фыркнул и едко произнёс:
– Итак. Я потерял жену, пять сотен гиней. Могу я хотя бы часы получить обратно?
– Да, сэр. Конечно, сэр.
К часам Шарп относился скептически и любил повторять, что чурбан, неспособный определить время суток без помощи механической игрушки, недостоин носить офицерскую форму. Теперь же, чувствуя их тяжесть в кармане, он уже не был столь категоричен. Хронометр, пусть даже заёмный, давал ощущение невыразимой солидности. Солидности, приличествующей майору. С некоторым сожалением Шарп опустил часы в протянутую ладонь. Сэр Огастес щёлкнул крышкой, придирчиво проверил, не поцарапано ли стекло, и поднялся: