Лёгок на помине, Красавчик Вильям появился из тьмы и подсел к огню:
– Можно вас на пару слов, сэр?
– Слушаю.
Фредериксон помялся и осторожно спросил:
– Какой пароль, сэр?
– А вам зачем?
– Хочу вывести дозор, сэр.
Фредериксон не просил разрешения. Просить разрешения было унизительно для капитана 60-го полка. Полк не относился ни к одной из дивизий, но по необходимости его роты придавались армейским батальонам для усиления линии застрельщиков. Независимый статус был предметом гордости американских стрелков, и фраза Фредериксона являлась изящным компромиссом между этой гордостью и субординацией.
Инициатива Фредериксона позабавила Шарпа. Какая нужда в дополнительном дозоре? Вокруг – мирная дружественная Португалия.
– Дозор?
– Ну, не совсем дозор, сэр. Скорее, тренировка действий в ночном бою.
– Как долго?
Полукровка отвёл взгляд:
– Три часа, сэр.
Достаточно, чтобы нанести визит в деревню, пройденную ими в сумерках. Там, на холме за церковью, стояла большая ферма, откуда доносились звуки, заставлявшие бурчать пустой живот Шарпа так же сильно, как, видно, он бурчал у Фредериксона. Значит, Красавчик Вильям хочет знать пароль, чтобы миновать линию часовых?
– Свиная отбивная, капитан.
– Э-э, не понял, сэр?
– Это пароль… И моя доля.
Фредериксон настороженно зыркнул на командира:
– Ваши люди говорили, что вы не поощряете кражи у местных, сэр.
– Мне не нравится, когда профосы вешают моих парней. (Профос – военный полицейский. Кстати, от него происходит наше «прохвост». Прим. пер.)
Шарп пошарил в сумке и протянул Фредериксону монету:
– Положите на порог.
Фредериксон встал:
– Будет исполнено, сэр.
– Ещё, капитан…
– Да, сэр?
– Кусок спинки. Из той части, что над почками.
Одноокий сверкнул зубами:
– Понял, сэр.
Они ели свинину спустя сутки в дубовой рощице. Смеркалось. Дневной поход дался нелегко, однако подступающая темень тоже не обещала отдыха. Предстояла переправа через реку и восхождение по склону к Вратам в обход дороги, но прежде Шарп избавился от спиртного. Солдаты выстроились в ряд, сложив у ног рюкзаки, подсумки, фляги, шинели и киверы. Сержанты методично обыскивали сначала вещи, затем – их обладателя. Там, наверху, пьяный ухарь мог испортить всё, а потому найденный алкоголь немедленно выливался на землю. Под конец Шарп поднял вверх гроздь полных баклаг:
– Бренди!
Его выкрик не слишком утешил стрелков.
– Завтра ночью мы поделим это бренди. Мало, чтобы надраться. Достаточно, чтобы не замёрзнуть. Перебьём ублюдков – налакаетесь так, что чертям будет тошно!
Таясь, пробирались они между скальных уступов под волчий вой, доносящийся из отдаленья. Волки редко нападали на людей, хотя однажды Шарп видел хищника, который бросился на стреноженную лошадь, вырвал кус плоти из крестца и скрылся в темноте под гром запоздалых выстрелов.