– Стрелки! Стрелки!
– Вижу вас, сэр!
Верхняя аркада заполнялась стрелками, а к Шарпу направлялся капитан Фредериксон с обнажённой саблей в руке. Повязка, которой капитан прикрывал изуродованный глаз, отсутствовала, вставные зубы тоже, и облик Красавчика Уильяма способен был в минуту превратить самое непослушное чадо в пай-мальчика. Не человек, а оживший кошмар. Но этот кошмар широко улыбался Шарпу:
– Заложницы, сэр?
– У нас.
Краткая схватка только раззадорила Фредериксона. Воинственно поигрывая саблей с тёмными пятнами на лезвии, одноглазый наблюдал за тем, как его люди выкуривают из комнатушек их обитателей. Сонный дезертир, на ходу надевая брюки, выскочил в галерею. Правую штанину он успел натянуть на ногу, а в левую сунул стопу. Согнутый в три погибели, он столкнулся нос к носу со стрелком. Головорез ошалело обернулся. За спиной тоже были стрелки. Выход нашёлся: перекатившись через балюстраду, ловкач рухнул во двор и сноровисто похромал под арки.
Длинный свисток, и лейтенант из роты Фредериксона прокричал с дальнего угла галереи:
– Всё чисто, сэр!
Красавчик Уильям посмотрел на Шарпа:
– Как спуститься во двор?
– Там. – майор кивнул на холл. Если и был иной путь во двор, он его не видел, – Один взвод отрядить для охраны верхней галереи.
– Есть, сэр.
Спеша за полным энтузиазма Фредериксоном, Шарп тронул за рукав Харпера:
– Пора, Патрик.
Стремительным штыковым ударом стрелки загнали врага в зал под большой аркой с южной стороны двора, и залп семистволки Харпера окончательно отбил у защитников охоту сопротивляться, после чего мстителям осталось лишь выковыривать прячущихся дезертиров из укромных уголков, отправляя к собранным у костра женщинам и детворе.
Войдя под арку, Шарп миновал зал и оказался в чём-то вроде тёмного склепа, сырого и холодного. Он потребовал огня. Принесли смоляной факел. Его пламя осветило обширную пустую пещеру с щелью другого прохода напротив.
– Пойдём-ка проверим, что там.
Ток воздуха заставлял дрожать пламя факела. Шарп догадывался, куда приведёт ход – к пролому в южной стене, закрытому одеялом. Если там стояла пушка (а погибший испанский гарнизон располагал четырьмя), там же должен был быть и порох. Дезертирам терять нечего, и кого-то из них могла осенить идея поднять монастырь на воздух. Следовало поторопиться.
– Скорее!
Он бежал по вырубленному в скале проходу, порой задевая плечом неровные жёлтые стены.
Шарп не ошибся, пушка была там. Весь необходимый инвентарь: прибойник, шуфла, извлекатель пыжа, похожий на двух переплетённых червей, имелся в наличии. Заряды (и с ядрами, и с картечью), аккуратно сложенные, лежали у странной белой стены позади пушки. Запальная трубка торчала из затравочного отверстия, свидетельствуя, что орудие заряжено и готово к стрельбе. Одеяло, занавешивавшее дыру в кладке, было сорвано. Шарп остановился у лаза и прислушался. Удаляющийся топот, прерывистое дыхание и хныканье женщин с детьми, ругань мужчин. Они бежали к замку, на зубчатых стенах которого горели факелы.