Письмо к Дагмар Рандель лежало у него в кармане.
На углу Арсенальной он бросил его в почтовый ящик. А обернувшись, увидел фрекен Рандель. Он поклонился. Она остановилась.
— Письмо было к вам, — сказал он. — Всего лишь благодарность за цветы. Я чувствую себя совершенным ничтожеством. Я ведь вам цветов не послал…
— Полно, и к чему их посылать? — возразила она. — Ни в Библии, ни в катехизисе не написано, что в день рожденья следует посылать цветы. Их посылают, если вздумается. Мне захотелось, я и послала. Вам куда?
— Я хотел было пойти к «Дю Норду», пообедать.
— А вы очень проголодались?
— О нет.
Оба немного помолчали.
— У нас обедают не раньше шести, — сказала она потом. — А неприятно идти домой прежде времени. Не хотите ли погулять? Пойдемте к Корабельному острову?
…Они миновали Гранд-отель, где из бара выбивался красноватый сноп света, потом Национальный музей, вышли к Корабельному мосту и перешли мост.
Там, у самой воды, черным скелетом призрака высилось большое голое дерево, и они встали под этим деревом.
Он поцеловал ее.
Простая вежливость того требует, думал он, пока длился поцелуй.
Они отпрянули друг от друга и, затихнув, смотрели на черную быструю воду, в которой горели перевернутые огни фонарей.
Вдруг ему припомнились слова Маркеля: она хочет замуж!
Он погладил ее руку.
— Милая, — шепнул он, — Ты ведь понимаешь, что мне и думать нельзя о женитьбе?
Она опустила глаза и молчала.
— А я ничего такого и в мыслях не имела, — потом ответила она,
Они еще побродили немного по набережной. Она сказала:
— Я тебе покаюсь. Я тогда принесла цветы не без задней мысли.
Он вопросительно глянул на нее. И она пояснила:
— Я бы хотела работать, иметь собственный заработок. Не так уж это приятно за каждой мелочью обращаться к папе. Ты не поможешь мне получить место в газете? Я бы могла писать о модах, о светской жизни и прочем.
Арвид призадумался. О модах пишет такая-то и такая-то, а отчеты о светской жизни делает урожденная графиня, с древнейшей родословной.
— Это трудновато, — сказал он. — Но я попытаюсь.
Под руку они побрели обратно.
— Скажи, — спросил он. — Отчего тебе неприятно возвращаться домой до обеда?
— Оттого что дома нет ничего приятного.
Больше он не задавал вопросов. Прощаясь, она спросила:
— Когда мы увидимся?
Арвид прикинул в уме. Не освободить ли для нее вечер? В Опере сегодня ничего, концертов тоже никаких, он ни с кем не уславливался… И он ответил:
— Я весь вечер буду скучать дома. Может быть, заглянешь ко мне?
— Когда?
— В семь часов. Сможешь?
— Попытаюсь…
…Арвид Шернблум пошёл к «Дю Норду» и там пообедал. Он заказал фрикадельки с бобами.