Второй требовал в еще более категоричной манере:
«Не болтай! У агентов дьявола — дьявольский слух».
Иммигранты выглядели запуганными и старались не смотреть друг другу в глаза. Зато внимательно вчитывались в плакаты. Вот юные ангелы внесли и прибили к колоннам еще несколько транспарантов:
«Лишь чужими глазами можно видеть свои недостатки».
«Семь раз проверь один отрежь».
«Оглянись вокруг себя — нет ли тут предателя!»
Как только за столом президиума появились члены комиссии, в зале прекратились всякие перешептывания и взоры всех устремились на Макслотера.
Новый директор департамента расследований, он же председатель постоянной комиссии по делам иммигранте, объявил заседание открытым и вызвал первого эмигранта.
— Назовите ваше полное имя для протокола, — обратился он к высокой худой фигуре, занявшей место в свидетельском боксе.
— Авраам Линкольн.
— Ваша последняя должность на Земле?
— Президент Соединенных Штатов Америки.
— Та-ак…
Макслотер слегка поежился, вспомнив, какие искусные интриги ему не удалось довести до конца на родине. Но здесь ничто не могло помешать ему разделаться с любым заблудшим политиком. Все они в его власти. Стоит только пошевелить пальцем… А досье на Линкольна содержало немало компрометирующих данных.
— Мы внимательно изучили вашу биографию, мистер Линкольн, — Макслотер начал допрос решительно и властно. — В ней много туманных мест, и вы должны внести в них ясность.
Председатель поправил очки, полистал досье и продолжал:
— Просматривая ваши многочисленные речи, мы обнаружили в них чрезмерное, я бы сказал, патологическое пристрастие к слову «свобода». Вы вкладываете в него какой-то особый смысл, непонятный нам, людям XX века. Мы ожидаем от вас разъяснений по этому вопросу.
— Мир никогда не имел хорошего определения слова «свобода», — откликнулся Линкольн, — и американский народ как раз сейчас очень нуждается в таком определении. Мы все высказываемся за свободу, но, пользуясь одним и тем же словом, мы имеем в виду не одно и то же [8].
— Вот именно, — озадаченно подтвердил Макслотер, начиная догадываться, куда клонит президент. — Вы, кажется, вздумали учить нас принципам свободы. Но мы давно воплотили их в жизнь в наших Штатах, Вы разве об этом не слышали?
Директор департамента усмехнулся.
— Ну конечно, у вас тут ни газет, ни радио, не говоря уже о телевидении… Одни дацзыбао, как говорят китайцы. Ваше невежество в какой-то степени вас оправдывает, — самодовольно заключил председатель комиссии и подумал: «Какой провинциал этот в прошлом знаменитый президент. Он отстал от жизни по крайней мере на целое столетие».