2
Весна 1796 года. Российская империя, Санкт-Петербург
— Чаю мне принеси. — Вошедший в комнату князь Куракин грузно опустился в кресло. — Чего встал?
Замерший в дверях лакей, подхватив плащ и шляпу, небрежно брошенные князем, стремглав выскочил из комнаты. Его сиятельство сегодня явно был не в духе, и раздражать хозяина еще больше не хотелось. Проводив глазами удаляющегося лакея, князь встал и подошел к окну. Вечерело. Соседние дома уже плохо различались. На душе было какое-то тягостное ощущение. Князя не оставляло чувство, что он, многоопытный царедворец, чего-то проглядел. Понятно было, что надвигаются важные события. Императрица плоха, со дня на день может произойти непоправимое. И тогда на престол вступит ее наследник… Ни для кого не было секретом, что в этом случае Петербург ожидают очень существенные перемены. И очень многим они придутся явно не по вкусу. Каковы шансы уцелеть самому? То, что они есть, очевидно. Но достаточны ли для того, чтобы не потерять своего положения?
Услышав позади шаги, князь взмахнул рукой в сторону стола.
— Сюда поставь. И ступай.
Звякнул поднос, прошелестели шаги уходящего слуги. Князь остался стоять на прежнем месте. Пить уже расхотелось. Он бездумно продолжал стоять у окна, разглядывая одиноких прохожих, изредка мелькавших в падающих из окон отблесках света. Как, должно быть, им проще — обычным людям: ничто не заполняет их мыслей настолько… Временами хотелось поменяться местами с любым из таких прохожих.
Тихий шорох за спиной. Лакей?
— Чего тебе?
— Ваше сиятельство…
Князь резко обернулся. Чуть сбоку от двери обозначилась неясная фигура. Кто это? Рука сама потянулась к сонетке звонка.
— На вашем месте я бы этого не делал, Алексей Борисович, — прошелестел голос незнакомца. — Вы можете упустить свой единственный шанс.
— О чем вы? И кто вообще такой?
— Навряд ли мое имя скажет вам что-нибудь. Гораздо интереснее то, что я могу вам поведать.
— Вы тайком, как вор, пробрались в мой дом. Если бы у вас имелось что-то действительно серьезное, кто мешал вам прийти открыто?
— Для этого есть одна очень веская причина: хочу жить. И желательно подольше.
— Ну, хорошо. Будем считать, что вы меня достаточно заинтриговали. — Князь опустился в кресло. — Слушаю вас.
— Существует заговор…
— Подумаешь, невидаль! — фыркнул Куракин. — Да таких комплотов ежедневно составляются десятки и так же ежедневно они распадаются.
— Не торопитесь, ваше сиятельство.
Гость неуловимым движением переместился в сторону и теперь находился между князем и окном. Горевшие у камина свечи освещали его чуть сбоку и сзади, не давая возможности хозяину дома рассмотреть лицо.