Наконец ему надоело обвинять самого себя, а потому, поднявшись, он тихонько прошел в гостиную, где Дженнифер сидела за клавесином. Поглощенная работой над пьесой собственного сочинения, она не оборачивалась, пока он не кашлянул. Девушка тотчас повернулась и широко открыла глаза.
И хорошо, что она испугалась, это куда лучше, чем видеть жуткую пустоту в ее глазах, как прошлой ночью. Грей решил как-то загладить вину, если это возможно.
Логичным было бы начать с извинений, но Грей, как истинный мужчина, не смог начать с этого, а потому хрипло произнес:
— Я обо всем подумал. — Дженнифер ничего не ответила и, потупив взор, принялась с интересом рассматривать красивые серебряные застежки на своих туфлях. — Несколько дней назад, — нерешительно продолжил он, — я обещал научить вас ездить верхом. Может, сегодня же и начнем? — Она посмотрела на него огромными глазами. — Пожалуйста, — добавил он.
Дженнифер была ошеломлена. Она никогда прежде не слышала, чтобы Грей о чем-нибудь просил. Видимо, это и есть извинение.
— Хо… хорошо, — запинаясь, ответила она.
Его суровое лицо смягчилось.
— Что ж, переоденьтесь в костюм для верховой езды и приходите на конюшню. Я подберу вам лошадь.
Резко повернувшись, он вышел из гостиной.
Чуть позже Грей помог ей взобраться на лошадь, показал, как правильно сидеть в дамском седле. Пересилив отвращение от его прикосновений, она постаралась полностью сосредоточить внимание на том, что он говорил.
Потом он начал водить послушную серую кобылку по кругу. После нескольких замечаний, таких, как «Сидите прямо», «Не дергайте за поводья, черт возьми…», она почувствовала себя увереннее. Спустя какое-то время Грей заставил ее проехаться по лугу под его наблюдением.
Она прирожденная наездница, понял он. Хорошая осанка — это, несомненно, школа Кэтрин, — верные руки я спокойный голос. Маленькая кобылка, казалось, доверяет своей наезднице. Когда же Дженнифер повернула лошадь обратно и он увидел на ее лице открытую счастливую улыбку, у него отлегло от сердца.
Какая же она красавица!
Теперь он словно прозрел. На ней была ярко-красная амазонка из грубой шерсти с примесью шелка, с отдельным корсажем, высоким воротником поверх жилета и длинными рукавами. Из-под черной треугольной шляпы с пером выбивались ее янтарные волосы. Наряд был ей к лицу, даже, несмотря на то что не шел ни в какое сравнение с декольтированными платьями. Лицо ее разрумянилось, на губах играла такая улыбка, которой он прежде не видел.
Пожалуй, надо сделать все, чтобы она как можно чаше улыбалась, решил Грей.