Она попробовала шевельнуть ногой – та откликнулась привычной болью. Но теперь как бы немного приглушенной. Она почти не чувствовала ступню, да что там ступню! Онемение поднялось кверху, охватив голень и колено. Нога была как чужая. Чужая нога…
Она представила, что в суматохе ей по ошибке достались ноги Чена, и расхохоталась. Смеяться было больно, но она не могла остановиться. Достанься ей не ноги, а голова Чена, то непременно изрекла бы: «Типичное проявление психической дезадаптации».
Эта мысль вызвала новый взрыв смеха. Сандра хохотала, наверно, минут пять, пока не обессилела. Пока смех не перешел в громкие, прерывистые всхлипы.
Тишина внимательно прислушивалась. Сейчас это было единственное, кроме Сандры, живое существо на корабле. По крайней мере, единственное, с кем можно поговорить.
– Но почему? – спросила Сандра. – Почему я? Почему это случилось со мной?
И тишина ответила. У нее был голос отца, и Сандра ничуть этому не удивилась.
– Потому что с тобой вечно что-нибудь случается.
Это была правда, нечего и спорить. Она никогда не спорила с отцом. Даже когда поступала вопреки ему. А вопреки она поступала всегда.
Удручающе монотонно мигала аварийная лампочка. Вспышка – темнота, вспышка – темнота…
– Связь, – вслух подумала Сандра, – нужна связь.
Связаться с орбитальным спутником-ретранслятором, сообщить о случившемся на Землю. И пусть они уже начинают ломать головы над тем, как вытащить меня отсюда…
Тишина ничего не ответила. Должно быть, ей тоже было любопытно, сумеет ли Сандра установить связь. Теперь в ней, пожалуй, было больше от матери. Теплое немое сочувствие, с каким мать всегда смотрела на нее при отце. Теплое и немое. Немое… Иногда это так бесило Сандру. Даже больше, чем холодность отца!
Она нажала кнопку.
Радио не работало.
Когда командир группы Дональд Каллиган сообщил космонавту Сандре Дружковой, что ее отобрали в международный экипаж для полета на Марс, она встретила это известие с удивительным спокойствием. Для нее это было чем-то вроде покорения очередной вершины. Преодолением очередной слабости.
Она всегда считала себя слабой, нет, не физически – морально. И всегда преодолевала в себе эту слабость, словно что-то кому-то доказывала. В детстве она боялась высоты – и заставляла себя лазать по чердакам и крышам. В семнадцать стала мастером спорта и чемпионкой России по скалолазанию. В школе она слабо разбиралась в точных науках – и заставляла себя грызть гранит физики и математики. В двадцать три за плечами у нее были Бауманка, работа в конструкторском бюро и кандидатская.