Орден не имеет более запасов Шерна, это совершенно точно. До тех пор, пока в наших, а вернее, в твоих руках находятся все три шара — никто и никогда не сумеет получить ни единой порции этого яда. Для этого надо создать новое святилище, сто лет приносить там жертвы, проводить обряды. И даже после этого, пока не пустить в ход один из шаров — сделать следующий не выйдет. Вся сила Шерна отныне заключена в трех порциях. До тех пор, пока ее не выпустят наружу, силу эту просто неоткуда больше взять. Я не стану этого объяснять в письме, но, поверь мне, именно так все и обстоит. Все самое страшное зло этого мира сосредоточено в них — и только в них. Нигде в природе его больше не существует.
Прощай, сын мой. Прости старого епископа за то, что я не рассказал ничего этого раньше. Ты стал бы меня отговаривать… и мы просто не успели бы.
Не скажу ничего более, хотя и очень бы этого хотел. Я видел тогда… многое… хотя и не все успел понять и осмыслить до конца. Извини, но это твой путь, и ты должен пройти его сам…»
Осторожно кладу бумагу на стол.
— Где… — голос мой изменился настолько, что и сам его еле узнаю. — Где брат Манрике?!
— Внизу. В святилище ордена, — поворачивается ко мне брат Рон. — Вас проводить?
— Я сам…
Чуть не свернув себе шею на крутых ступенях, слетаю вниз. Лестница, еще одна… поворот… снова лестница…
Около дверей в лабораторию стоит сдвоенный пост Котов и спецмонахов. Увидев меня, отодвигают тяжелые бревна, припирающие дверь в лабораторию, и приоткрывают ее. У лестницы вниз — еще один пост. Те же предосторожности.
Факел!
Тут светло, еще горят факелы в подставках, падает сверху свет.
Вниз!
На последнем столбе я вижу окровавленное тело. Спутанные седые волосы… брат Манрике?! А где второй научный монах? Еще один столб… вот и он.
Факел выпадает из моих рук и стукается об пол. Гулкое эхо ходит по опустевшему помещению. Здесь, кроме обоих монахов, уже нет никаких других тел. Всех уже увезли и тайно похоронили.
Черт!
В бессильной злобе бью кулаком по основанию столба.
Почему?! Ну, почему он мне ничего не сказал?! Неужели из этой ситуации не было другого выхода?
Шорох в проходе!
Клинок сам собою прыгает ко мне в руку.
Кто там?!
Эрлих… враз постаревший, он спускается вниз по лестнице.
— Я один, сын мой.
— Зачем это было нужно, ваше преосвященство? Почему никто его не остановил?
— Остановить Манрике? Никто из нас не имел над ним власти.
— Ну, так я бы это сделал!
— Этого-то он и боялся… оттого ничего и не сказал.
— А как вы об этом узнали?
— Манрике оставил письмо для меня. Положил его на стол в башне вечером. А потом ушел сюда. Все уже спали, и никто этого не видел. Часовой сказал, что после него никто наверх не поднимался. Тогда он письмо и оставил. А мы нашли его только утром. Бросились сюда…