– А разве не майору Замеки? – на всякий случай спросил первый помощник.
– И ему тоже, разумеется. Пусть Стренджер сам с особистом разбирается.
Но ни майор Замеки, ни капитан Стренджер не ответили на запрос первого помощника – они были заняты выяснением отношений. Не успела "Доблесть Бора" совершить посадку, как в каюту ротного примчался особист. Стренджер не поверил в небылицу о нападении на майора, что ему тут пытались преподнести, и предложил прогуляться до четвёртой палубы, где располагался первый взвод, дескать, на месте всё и выясним, прежде чем арестовывать сержанта Кисса.
Однако "на месте" прояснить ситуацию не удалось. Виновник переполоха был обнаружен на полу каюты с рассечённой головой и без сознания – доза ровэля заставила сержанта забыть о ремнях безопасности, из-за чего он во время посадки и пострадал. Ни майор Замеки, ни капитан Стренджер об этом, разумеется, не знали. Ротный пришёл к единственному логическому выводу.
– Господин майор, мне кажется, что дело обстояло в точности наоборот: не сержант Кисс напал на вас, а вы на него.
Майор Замеки ничего не ответил и принялся обыскивать каюту сержанта. Он перевернул тощий вещмешок сержанта, вытряхнув содержимое прямо на пол, и принялся ворошить его в поисках украденного пистолета.
– Господин майор, – с тихой ненавистью в голосе сказал Стренджер, – я понимаю, что у вас работа такая, но сначала нужно позаботиться о пострадавшем. Причём, пострадавшем по вашей вине…
– Это ещё что такое? – вдруг спросил майор, обнаружив солидную горку коричневых плиток, упакованных в прозрачные обёртки.
Озадаченный капитан Стренджер взял одну плитку, понюхал и пожал плечами.
– Похоже на какую-то пряность, вроде тех, которыми приправляют еду. Однако, вашего оружия не видно.
– Значит, ваш сержант – гурман? – усмехнулся Замеки. – И для этого повсюду таскает с собой кучу приправ? Занятно…
Майор что-то застрочил на коммуникаторе.
– Картина мне становится понятной, – объявил он, наконец. – Вы, господин капитан, если и не потворствовали употреблению сержантом Киссом наркотика, то всячески его прикрывали. Я не удивлюсь, если его нападение на меня было тщательно отрежиссировано лично вами.
– Какого наркотика?
– Вот этого! – майор помахал плиткой перед носом Стренджера. – Это никакая не приправа! Это – ровэль!
Стренджер бессильно опустился на откидную полку. Как ни дико звучало заявление особиста, это объясняло многое: и неадекватное порой поведение Кисса, и его непрестанное употребление алкоголя, и фразу, которую сержант недавно обронил, мол, "скоро уйду на окончательный дембель". К действительности его вернул голос майора.