Немцы осмотрели ближайшие складские помещения, но обнаружили только беспорядочные груды снарядных ящиков…
Тем временем красногвардейцы с напряженным вниманием ожидали взрыва. Прошло положенное время, но кругом было тихо.
— Ничего не вышло, — с горечью проговорил Туркин. — Видать, подвели нас эти самые шнурочки моряков.
Вдруг огромный столб огня и дыма высоко метнулся к темному небу. Под ногами дрогнула земля. Целый град кирпичных осколков, горящих досок, обломков кровли посыпался на землю. Над складом быстро разгоралось зарево пожара, оттуда неслись отчаянные крики раненых, ругань, беспорядочная стрельба.
Красногвардейцы тоже были оглушены могучим взрывом. Несколько человек получили легкие ранения от камней и металлических осколков.
— Дело сделано, надо уходить! — сказал Петров, когда все пришли в себя от страшного грохота взрыва.
— А зачем уходить? — удивился Орехов. — Сейчас самое время стукнуть как следует по немцу! Эх, был бы я командующим! Двинул бы сейчас, пока немцы напуганы взрывом, все отряды в Нарву…
— Хорошо, что вы, Орехов, не командующий, — с дружеской насмешкой возразил Петров. — Немцы — серьезный противник, их взрывом не напугаешь. К тому же вы могли напугать одну колонну, а их, я уверен, несколько. Так что надо спешить к мосту…
Над складами то и дело продолжали грохотать все новые взрывы. Огромное огневое зарево заметалось в небе над Нарвой.
Когда Орехов и Петров вместе с красногвардейцами подошли к мосту, откуда-то сбоку затрещал пулемет. Стайка пуль пронеслась у них над головой.
— Вот и еще одна колонна «немцев обнаружила себя, — сказал Петров.
— Чуть было не обошли нас, черти! — покачал головой Орехов.
Красногвардейцы быстро перешли мост. Матросы подожгли бикфордовы шнуры.
Лебедева нашла вагон Дыбенко у водокачки. Войдя в вагон, она сразу направилась в свое купе, сняла шубку, валенки, чулки, осмотрела стертые до волдырей пятки и наскоро перевязала ссадины. Потом она прилегла на мягком диване, всем существом наслаждаясь коротким отдыхом после целого дня беготни. Полежав несколько минут, она постучала в стенку купе. Через минуту за дверью раздался хорошо знакомый ей голос Дыбенко.
— Можно зайти, Александра Михайловна?
— Можно, — отозвалась Лебедева.
— Устала? — добродушно-весело спросил матрос. — Опять, наверное, целый день не присаживалась?
— Не присаживалась! И устала здорово, но чувствую моральное удовлетворение! Поставленную ЦК задачу мы выполнили. Немцы задержаны, им нанесен порядочный урон.
— Это еще не конец, — нахмурился Дыбенко. — Парский уверяет, что завтра нам предстоят новые бои, ведь немцы — враг упрямый… Так что отдыхай как следует, Александра Михайловна…