— Лешке полбашки снесло — именно там были его нарывы. Давиду Лопатикову пуля угодила под лопатку — он все утро спину чесал. Мересце вон — бицепс зацепило…
— Заткнись! — громко сказал сержант, задрав тельник и глядя на свои бока и живот, усыпанные язвами.
Ренат осекся и посмотрел на взводного. До него постепенно начало доходить, каких глупостей: он только что наговорил.
— Ребята, простите меня дурака…
Мы все смотрели на Камалева со смесью испуга, ярости и неспешно приходящего понимания в глазах.
— Господи, я… я ведь совсем не подумал…
Вокруг уже стали собираться другие солдаты. Задирая рукава, закатывая штанины, расстегивая кители и разглядывая свои нарывы.
С ужасом прикасаясь к ним. К стигматам войны.
— Разве была команда «разойтись»? — выдавливая слова сквозь зубы, проговорил ротный. Жилка на его виске пульсировала. Совсем рядом с уродливой язвой неправильной формы.
— Но мы же не в строю… — удивленно обронил один из бойцов.
— А зря. — Ротный медленно поднял с земли свою «эркашку», проверил магазин и рявкнул: — Два санитара, инженер и отделение штурмовиков остаются с ранеными! Остальным, слушать мой приказ! В походную колонну по трое — ста-а-ановнсь! До объекта — долбаных пять километров… Расчет один-два в авангарде и замыкающим! Через час мы обязаны захватить развалины первичной базы и занять круговую оборону… Ша-агом марш!..
Мы шли между мертвых скал, чеканя шаг. Сознание собственной никчемности для великих жерновов судьбы и неведомого, лишенного эмоций и чувств разума Стелы лишь злило нас.
Нужно было выстоять в этой истребительной войне против таких же, как мы, солдат. Выстоять в маленькой бессмысленной войне, чтобы предотвратить тотальную и еще более бессмысленную. Такое часто случается у людей…
Жизнь на Гуште угасала.
Жизнь вообще хрупкая штуковина…
А я выбивал берцами пыль из сухой почвы и думал только об одном: когда же произнесу слова, услышанные из крохотного динамика приемника? Успею ли сказать их?
Вот бы успеть! Так хочется крикнуть эти слова во всю глотку! Из прошлого в будущее! Чтобы хоть как-то предупредить остальных — тех, кто обязательно пойдет следом…
Но я не знаю — получится ли?
Ведь у меня на теле есть и второй стигмат…
Чуть-чуть левее солнечного сплетения.
© С. Палий, 2007.
Андрей Рузанкин
НЕНАВИЖУ ТЕЛЕФОН!
Прошло пять лет, как я нахожусь здесь. У меня нет ни имени, ни фамилии, ни отчества. Нет родственников и друзей.
Я — двадцать седьмой. Целыми днями сижу с кабинете и отвечаю на шквал телефонных звонков. Времяпровождение не обременительное, по нудное. Номер для отдыха — рядом. Выйти из комплекса нельзя, кругом охрана. Но внутри есть небольшой лесок, со спрятавшимся под кронами сосен озером. Здесь можно провести свободное время.