Если ему, мелкому прислужнику Жреца, явилось в сельве само Божество, которому они так рьяно служили, то это должно возвысить служку, поднять даже выше самого Жреца. Отныне они поменяются местами!
Но Божество, уйдя в воду, не выходило на берег, чтобы открыться своему избраннику, осчастливить его.
Может, оно ожидает дальнейших действий жреца, следящего за беглецами-отступниками?
Преодолевая страх, жрец ползком как можно ближе подобрался к ним. Спрятался меж камней, чтобы все видеть и слышать. Он не подозревал, что они говорят на чуждом древнем языке. Если они останутся здесь, он сбегает за Жрецом и Урун-Буруном. Очевидно, именно этого ждет от него ушедшее в воду Божество. И он должен проявить свое рвение. С трепетом ждал он, глядя на поверхность озера.
Аромат жареных грибов пробудил в нем муки голода. И он проклинал беглецов, в такую священную минуту искушающих его.
Ждала чего-то и Эльма.
Звезды погасли. Края облаков над лесом как бы начали раскаляться, все яснее обрисовывая причудливые очертания прежде невидимых на темном небе и словно выросших за лесом гор.
Потом Эльме и Анду показалось, что солнечные блики заиграли на водной глади озера. Но это были пузырьки, поднимавшиеся с его дна. Они дорожкой потянулись к берегу.
— Смотри! — шептала Эльма.
— Птеродактиль, что ли, вылезает на сушу перед взлетом? — полушутя предположил Анд.
— Нет! Совсем не то! — перебила Эльма. — Я хочу Другого… другого!
— Чего ж тут можно хотеть? — пробормотал Анд. Жрец из-за камней видел пузырьки на воде, они были все ближе и ближе. Приняв их за священные знаки, он готовился униженно ползти к сошедшему на Землю Божеству, но страх сковал его.
У берега на поверхность всплыл небольшой шар, он приподнялся над водой и оказался сидящим на туловище, мокром и блестящем.
— Вернулись! — крикнула Эльма, вскакивая на ноги.
— Кто вернулся? — недоумевал Анд.
— Как мало ты понял из прочитанного! — упрекнула Эльма, спеша к выходящему из воды человеку (с виду, по крайней мере, это был человек) в мокрых доспехах.
Анд бросился за Эльмой, чтобы защищать ее.
— Рыцарь? — удивился он на ходу. — Вроде Дон-Кихота.
— Конечно Дон-Кихот! — не оборачиваясь отозвалась Эльма.
— Он не один, — предупредил юноша, стараясь за руку удержать Эльму.
Пузырьки на поверхности озера слились в сплошную бурлящую дорожку.
Эльма освободила свою руку и храбро направилась к первой фигуре, к которой присоединялись еще и еще такие же. Всего шесть.
Первый из вышедших снял свой круглый шлем, обнажив достающие до плеч полуседые волосы. Лицо у него было мужественное, но усталое.