— Ну и ладно. Все равно тут всем скучно, полезно иногда и ноги у молодой девушки поразглядывать. Может они поправляться быстрее будут от возбуждения?
— Да хорошо если наоборот не получится, — сказал я.
Она какое-то время смотрела на поднимающийся прямо вверх дым сигареты.
— Папа мой, — сказала Мидори, — он человек неплохой. Иногда загибает что-то такое, что аж злость берет, но в основе он, по крайней мере, человек честный, и маму любил искренне. И жил он по-своему правильно. Пусть и характер у него где-то слабый, и торговать он толком не умеет и сильно подняться не смог, но он был в сто раз лучше тех типов, что вокруг шныряют, всех обманывают и только под себя гребут. У меня тоже характер такой, что я уступать не люблю, так что мы с папой вечно ругались, но человек он неплохой.
Мидори взяла мою руку так, точно подобрала что-то с земли, и положила себе на колени. Половина моей ладони легла на ее юбку, остальная половина на ее бедро. Она какое-то время смотрела мне в лицо.
— Ватанабэ, неудобно, конечно, больница все-таки, но ты бы не мог еще со мной побыть?
— До пяти побуду без проблем, — сказал я. — Мне с тобой хорошо, да и заняться больше нечем.
— А ты по воскресеньям что в основном делаешь?
— Стираю. Глажу.
— Ватанабэ, ты мне про ту девушку не хочешь, наверное, рассказывать? Про твоя девушку?
— Ну да. Не хочу. Сложно очень, да и не получится, наверное, объяснить нормально.
— Ладно, можешь не объяснять, — сказала она. — А можно я тебе расскажу, как я ее себе представляю?
— Давай. Интересно, как же это ты ее преставляешь. Я весь внимание.
— Я думаю, что женщина, с которой ты встречаешься, замужем.
— Во как?
— Красивая женщина лет тридцати двух или трех из богатого дома. Меховые шубы, туфли от Чарльза Джордана (Charles Jourdan), шелковое нижнее белье и сексуально озабоченная. И делает страшные мерзости. В будни среди дня отдается безудержному сексу вдвоем с тобой. Но по воскресеньям муж дома, поэтому она с тобой видеться не может. Ну как, ошиблась я?
— Здорово ты нафантазировала! — сказал я.
— Она тебя, разумеется, заставляет связывать ей руки и завязывать глаза, а потом целовать все ее тело, каждый уголок. Потом заставляет тебя совать ей туда разные предметы или делать какие-нибудь акробатические штуки и все это снимает на «Полароид».
— А это мысль!
— Она ужасно озабоченная в сексе, поэтому пробует все, что только можно. Каждый день она только и делает, что изобретает что-то еще. Свободного времени у нее полно. Ага, думает она, а вот это мы попробуем в этот раз, когда придет Ватанабэ! А когда вы оказываетесь в постели, то занимаетесь этим до изнеможения раза три, меняя позы. И она тебе говорит: «Ну как, правда, у меня восхитительное тело? Тебя уже никогда не удовлетворят молоденькие девчонки. Разве могут молодые девчонки делать это как следует? Ну как? Ты чувствуешь экстаз? Но пока не кончай!»