Алехин был, конечно, человеком больших страстей, но чужбина, сознание, что он не у себя, что только в том же «родном доме», о котором тосковал Бунин, его могли бы признать по-настоящему, и в то же время какое-то малодушие, мешавшее ему решительно признать ошибочность своей разлуки с родиной — все это надломило его, лишило внутренней опоры… Я довольно часто встречался с Алехиным, бывал у него в доме, играл с ним и порой выигрывал… в бридж. Характерно, что Алехин хотел (впрочем, тщетно) достигнуть и в бридже самого высокого класса.
По-настоящему Алехин царил в Париже лишь в белом, обпитом растениями павильоне, где в саду «Пале-Рояль» помещался шахматный клуб. Это был главный шахматный центр французской столицы, там постоянно слышалась русская речь и тон задавали кроме Алехина — О. Бернштейн, С. Тартаковер, Е. Зноско-Боровский и еще другие эмигранты».
При встречах с гроссмейстерами Сало Флором и Андрэ Лилиенталем, побывавшими в Советском Союзе, Алехин долго расспрашивал их о своей родной стране. «И даже я — не психолог — понял и прочел в глазах Алехина, что он очень тоскует по Москве», — писал Флор. Вторил ему и Лилиенталь: «Однажды мы сидели с Флором в кафе, туда пришел Алехин. Разговорившись с нами, он сказал, что мечтает вернуться на Родину. Он не раз заговаривал на эту тему, это было его заветной мечтой…»
Ностальгия все сильнее овладевала Алехиным.
«…В 1933 году я впервые увидел грусть в глазах Алехина, — вспоминал Флор. — На перроне пражского вокзала он провожал меня в Москву на матч с Ботвинником. Сам он оставался в Праге, куда приехал на гастроли. Только моя неопытность в жизни и молодость были причиной того, что я не понял, насколько печальны и трагичны для Алехина были эти проводы на пражском вокзале».
Тогда же Алехин попросил Флора выяснить в Москве у руководителей Всесоюзной шахматной секции вопрос о возможности его возвращения на Родину. Ответа не последовало, он откладывался на потом…
Возможно, определенную сумятицу в настроение Алехина внесли и изменения в личной жизни. Еще в мае 1933 года, сразу же после возвращения из кругосветного путешествия, он прекратил всякие отношения с Надеждой Семеновной Васильевой, с которой состоял в гражданском браке. Их союз длился восемь лет и, вероятно, был не настолько прочен, как виделось окружающим. Нам не дано знать, в чем именно выражалась зыбкость этого семейного очага. У Алехина, всегда стремившегося к домашнему уюту, тогда, видимо, были причины для резкого изменения своего образа жизни.
Тут, может быть, уместно привести слова жены видного шахматного деятеля СССР, сказанные в беседе с автором книги для объяснения мотивов развода одного ныне здравствующего чемпиона мира: «Не каждая женщина может быть супругой чемпиона мира по шахматам, который всецело живет в ином мире, мысленно и в поступках, по особому распорядку. А она — обычная женщина, желающая видеть внимание, общаться с родными и знакомыми, бывать в гостях и принимать их, посещать театры, вернисажи… Муж же постоянно, если не за шахматной доской и за книгой, то в мыслях анализирует. Отрешен от всего, особенно накануне, в ходе и после соревнований, а они идут чередой одно за другим. В разъездах систематически. Спать ложится в 2–3 часа ночи и встает лишь в 12 часов дня».