Однако в освобождении Алехина из заключения не было случайностей. В этом, помимо его явной невиновности, убеждает то, что он приехал в Одессу с ведома Д. З. Мануильского, крупного советского государственного и партийного деятеля. В то время Мануильский был членом Всеукраинского ревкома, наркомом земледелия УССР. Одесские чекисты имели возможность перепроверить показания подследственного и убедиться в том, что его репутация вне подозрений. Видимо, поэтому после освобождения из тюрьмы Алехин сразу же, в апреле 1919 года, был принят на работу в инотдел Одесского губернского исполкома.
Существует еще одна версия — о причастности к освобождению Алехина из тюрьмы одесского шахматиста Якова Вильнера, пославшего телеграмму тогдашнему председателю Украинского Совнаркома Раковскому с просьбой спасти Алехина. Тот слыхал о шахматном гении и немедленно связался по прямому проводу с Одесской ЧК. Алехин в ту же ночь был освобожден и якобы направлен в распоряжение Раковского.
В принципе, не столь важно, кто именно содействовал освобождению Алехина из-под ареста. Главное, что нашлись влиятельные люди, сумевшие пресечь произвол.
Перенесенные потрясения и занятость по службе ограничили встречи Алехина с местными шахматистами. Тем не менее он и тогда играл легкие партии и, в частности, 26 июня выиграл в 8 ходов у Н. Кауфмана, сурово наказав его за дебютные ошибки!
В конце июля 1919 года Александр Алехин покинул Одессу и направился в Москву. К городу приближались деникинские войска. 24 августа 1919 года они вошли в Одессу, и советская власть там, естественно, уже отсутствовала.
В середине августа 1919 года Алехин приехал в Москву. Поселился на квартире своей сестры Варвары в Леонтьевском переулке, дом № 22. Ее страстное увлечение театральным искусством все больше приобретало профессиональный характер, — Варвара играла в драматических спектаклях, посещала пробные киносъемки. В разговорах с Сашей сестра подчеркивала его артистические данные и советовала немедля проверить свои способности. А сделать это можно было совсем рядом, на Тверской улице, в угловом доме напротив Московского совета. Там открывалась 1-я Государственная школа кинематографии. Желавших поступить туда хватало, — в июле в студию пришли с заявлениями 500 девушек и юношей, а в августе — вдвое больше. Руководителем школы являлся режиссер Владимир Ростиславович Гардин, получивший еще до революции широкую известность как талантливый актер и режиссер-сценарист фильмов-экранизаций произведений русской классической литературы. Он же выполнял тогда обязанности председателя приемной комиссии киношколы.