— Если что — это визит твоих шнуров?
— Слушай, может, у тебя родители и шнуры, и предки, и так далее, а у меня — мать и отец! — вскипел он.
Но Ника не потеряла хладнокровия. Вытянула из-за пазухи телефон на цепочке, сняла через голову, сунула его Артуру, встряхнула своими медовыми волосами и вернулась к процессу насыщения. Причем икру она продолжала есть с пальца.
Артур записал номер ее телефона и, не прощаясь, ушел. Всю дорогу он то смеялся, то злился. Дело в том, что Ника, облизывающая с пальцев икру, пробудила в нем пресловутый основной инстинкт. И в то же время вызвала брезгливость. Впрочем, брезгливость возникла еще в машине, когда он учуял запах сладкого дыма. Но потом был момент восторга — когда он увидел ее необыкновенные волосы.
Слишком разные ощущения вызвала в нем эта девчонка, выскочившая перед его машиной, как черт из табакерки, чтобы не думать о ней.
Следующим утром Ольга Викторовна сказала, что хотела бы съездить с Артуром на его квартиру.
— Мы тебе там сюрприз приготовили, — таинственно улыбнулась она. Пришлось звонить Нике с требованием срочной эвакуации.
— Я-то, конечно, слиняю. Временно. Но учти, икру я съела и банка кофе уже открытая. Да и постельное бельишко распечатано и смято, и полотенца влажные. Ванна у тебя — отпад!
Он не дослушал и молча отключился. Рассказать маме, что уже видел их с отцом сюрприз? И даже оставил там подозрительную во всех отношениях девицу?
— Ма, мне Толян позвонил, они пикник организуют. Между прочим, в мою честь! — соврал он.
— Ну что ж, отложим до завтра.
И Артур поехал в свою квартиру ликвидировать следы присутствия посторонних. Эта Ника, думал он, просто как пиратский корабль — взяла его на абордаж. Где были его мозги? Сам виноват, нечего было подбирать на ночной дороге незнамо кого. Нечего было везти в свою квартиру незнакомую шальную девчонку.
Нечего было засматриваться на ее медовые волосы…
Ладно, она ушла — и все. Нечего об этом теперь думать.
…Ника и не думала уходить. Она лежала на диване, грызла миндаль в шоколаде и смотрела телевизор. В квартире, правда, был порядок, но вид у нее был такой обжитой, словно обитали в ней не один месяц. Даже не вид — дух, атмосфера. Жилище было заполнено Никой.
— А, это ты! — лениво протянула она, даже не делая попытки встать. — А маменька где?
— Тебе не кажется, что ты обнаглела? А если я вызову милицию и скажу, что ты проникла в квартиру без ведома хозяев? — возмутился Артур.
Ника резко села:
— Имеешь право… И упекут меня, несчастную, в тюрьму…
Тут Артур увидел, что на ней нет ничего, кроме свободной черной футболки. Молодой самец в нем отреагировал мгновенно и однозначно. Но злость на себя была сильнее гормонального взбрыка. Он отвел от соблазна глаза.