— Конечно нет.
— А люди смогут забыть, что у меня был любовник?
— Мое дорогое дитя, они забывают подобные вещи ежедневно. Они специалисты в этих делах.
— И что меня подозревали в том, что я его убила?
— И была с триумфом оправдана, хотя и перенесла тяжелые испытания.
— Что ж, в таком случае я не выйду за вас. Если люди смогут забыть все это, они смогут также забыть, что мы не женаты.
— Они-то смогут. Я не смогу, вот в чем дело. Кажется, мы не добились никакого прогресса в нашей беседе. Но я правильно понимаю, что идея совместной жизни со мной не вызывает у вас безнадежного отвращения и вы могли бы...
— Но это все так нелепо, — запротестовала девушка. — Как я могу сказать, что я могла бы или не могла бы сделать, если бы я была свободна и уверена в... том, что останусь жива?
— Почему бы и нет? Я могу представить себе, что бы я сделал даже в самых невероятных обстоятельствах, а это наше дело наверняка выгорит.
— А я не могу, — сказала Хэрриет, начав снова падать духом. — Пожалуйста, не спрашивайте меня ни о чем. Я ничего не знаю. Я не могу ни о чем думать. Я ничего не могу представить. Особенно того, что могло бы — могло бы — случиться через ближайшие несколько недель. Я хочу только выбраться из этой передряги, и чтобы меня оставили в покое.
— Хорошо, — сказал Уимзи. — Я не буду вас беспокоить. Это нечестно. Я злоупотребляю и так далее. Вы не можете сказать мне: «Свинья!» — и убежать в подобных обстоятельствах, поэтому я не буду вас больше раздражать. Собственно говоря, я сам собираюсь убежать, у меня свидание с маникюршей. Милая юная девушка, хотя немного растягивает гласные. Пока!
У маникюрши, обнаруженной с помощью инспектора Паркера и его сыщиков, было кошачье личико, располагающие манеры и острый глаз. Она, не колеблясь, приняла приглашение своего клиента пообедать и не выказала никакого удивления, когда он конфиденциально прошептал ей, что у него есть к ней предложение. Она положила свои пухлые локти на стол, застенчиво склонила голову и приготовилась дорого продать свою честь.
По мере того как предложение разворачивалось перед ней, ее манеры претерпевали изменения. Это выглядело почти комично. Ее глаза потеряли ту округлость, которая придает взгляду невинное выражение, даже волосы, казалось, стали не такими пушистыми, а брови приподнялись в искреннем удивлении.
— Конечно, я могла бы, — сказала она в конце концов, — но зачем они вам нужны? Мне это кажется странным.
— Считайте, что это просто шутка, — улыбнулся Уимзи.
— Нет. — Она плотно сжала губы. — Мне это не нравится. В этом нет никакого смысла. Эта шутка выглядит какой-то подозрительной, и вдруг она мне чем-нибудь повредит? Послушайте, это не то, как же оно называется? Об этом еще было в колонке мадам Кристал в этой газете — чары, ну, вы понимаете, колдовство — что-то оккультное, в таком роде? Мне не нравится, если это должно принести кому-то вред.