Прибежал он вовремя, потому что у бедной Ксении Станиславовны началась настоящая истерика, с рыданиями взахлеб. Охранник тут же привел ее ко мне, а на обратном пути известил о случившемся Эмилию Леонардовну.
Директор отправила в восьмой «Г» Тамару Ивановну, у которой было «окно» и которая как историк вполне могла провести урок по средневековой музыке, а сама явилась в медпункт. Пришла она в тот момент, когда Ольга делала Ксении Станиславовне внутримышечный укол.
– Что – так все запущено? – тоном, не обещающим ничего хорошего, поинтересовалась Эмилия Леонардовна.
– Сильный стресс, назначил успокаивающий укол, – не вдаваясь в подробности, доложил я.
Ксения Станиславовна уже не рыдала, а всхлипывала. Дрожь, правда, еще сохранялась.
– Что у вас произошло?
– Я бы не рекомендовал сейчас обсуждать эту тему. – Врачебный долг может заставить меня перечить директору гимназии. – Через час Ксения Станиславовна будет готова…
– …написать заявление об увольнении! – перебила меня Эмилия Леонардовна и ушла.
Однако та еще сволочь наша Эмилия Леонардовна. Могла бы для начала выслушать Ксению Станиславовну или дать ей время прийти в себя. Сейчас второй укол понадобится…
Не понадобился – Ксения Станиславовна вскочила, застегнула юбку, заверила меня, что чувствует себя превосходно, и поспешила давать объяснения. Я попытался задержать ее, объясняя, что после укола надо полежать хотя бы полчасика, но не смог.
– Какие «полчасика», Сергей Юрьевич?! – патетически вздевая руки вверх, воскликнула она. – Тут судьба моя решается, я же месяц назад машину в кредит взяла!
«Кредитный» автомобиль – довод серьезный. Не поспоришь.
Около полудня в гимназию приехала мать Алтунина, квадратная женщина восточной внешности с редким именем Ровена. Ровена Альбертовна.
Обычно родители скандалят, диспутируют, выражают недовольство и, вообще, всячески «качают права» в директорском кабинете, но Ровена Альбертовна начала с учительской. Дождалась перемены, появилась на пороге и, грозно вращая глазами, вопросила:
– Кто здесь будет Ксения Станиславовна?!
Именно – вопросила. Громко и с выражением. Так, наверное, орали когда-то свое фирменное «иду на вы!» киевские князья.
– Ну я!
Ксения Станиславовна уже узнала от Эмилии Леонардовны о своей полной педагогической несостоятельности, написала заявление об уходе и дорабатывала свой последний день в гимназии. Если
Эмилия Леонардовна увольняет со скандалом, то всегда сразу, без отработки двух положенных недель. Она права – обиженный сотрудник не должен задерживаться в гимназии и создавать дополнительные проблемы.