На кухне было жарко. Проверяющие осматривали плиты дотошно, я вышел в столовую, рассудив, что замечания мне можно выслушать и здесь, где попал под горячую директорскую руку.
– Что вы все молчите, Сергей Юрьевич? – напустилась на меня Эмилия Леонардовна. – Я же не для того вас пригласила, чтобы вы молчали! Могли бы и поддержать администрацию!
Сказать, что я опешил, это означало не сказать ничего.
– Что я должен говорить, Эмилия Леонардовна? Я совсем не в теме и кажется…
– Креститься надо, если кажется! Не в теме он! А кто в теме? Один дома поясницу лечит, другому приспичило к поставщикам на разборки умотать, а я должна за всех отдуваться?!
Я-то тут при чем?
– Хорошо, я больше не стану молчать, – пообещал я, смутно представляя, что я должен говорить, но раз уж начальство велит, то что-нибудь я точно скажу.
– Лучше не встревайте! – оборвала меня Эмилия Леонардовна. – Только хуже сделаете!
Где логика, где разум? Неисповедимы мысли директорские, а поступки – и подавно.
Тут к нам вышли «Ленин» с «Ельциным». За ними шел раскрасневшийся и взъерошенный Юра. Я понял, что, пока меня отчитывали, на кухне крупно поспорили.
– Эмилия Леонардовна, скажите, почему ваш горячий цех не оборудован автоматической системой пожаротушения? – спросил Владимир Ильич.
– Я уже третий раз повторяю, что помещение, в котором установлены мойки, относится помещениям с мокрыми процессами и оборудованием автоматической системой пожаротушения не подлежит, – не сказал, а простонал Юра. – Как вас к проверкам допускают, если вы собственных инструкций не знаете?
– Я попрошу без намеков! – побагровел Владимир Ильич. – Не с мальчишкой разговариваете, а с майором МЧС!
– Да хоть с генералом! Давайте я сейчас в Интернете перечень найду, и мы вместе его почитаем, – предложил Юра.
– Читайте сами, если вам делать нечего, – бросился на выручку Борис Николаевич, – а нам работать надо.
– Фердамте шайсе! – пробурчал Юра, нахватавшийся у Эмили Леонардовны немецких ругательств, и ушел на кухню, к плитам и мойкам.
– Документы документами, а здравый смысл – здравым смыслом. – Владимир Ильич осуждающе покачал головой. – Нельзя все сводить к бумажкам.
– Но и предъявлять требования, выходящие за рамки законодательства, тоже нельзя, – сказала Эмилия Леонардовна. – Или я ошибаюсь?
– Философия – не моего ума дело, я – практик, – туманно выразился Владимир Ильич. – Пойдемте дальше, а то до вечера не управимся.
Мы пошли дальше.
– Может, хватит осматривать гимназию? – через полчаса спросила Эмилия Леонардовна. – Давайте вернемся ко мне и обсудим результаты…