– Кому сейчас легко? – откликнулся я. В парке на очень уютной и романтической скамейке под старым кленом мы выяснили, что у нас много общего. Мы оба не любим супов и современную отечественную эстраду, но обожаем жареное мясо и добрый старый рок. Мы оба предпочитаем безмятежный морской или дачный отдых изнурительным туристическим марафонам. Оба оказались любителями европейского кинематографа. Отечественный мы ценим весьма избирательно, а американский игнорируем. Не любим смотреть фильмы под хруст попкорна и прочие шумы, потому практически не ходим в кинотеатры. А еще мы оба – единственные дети в семьях, оба довольно рано остались без родителей и сейчас живем одни.
– Одиночество – это такая ценность, которую нельзя возводить в абсолют, – сказала Марина. – Иначе она превращается в наказание.
– Я не возвожу, даже порой думаю о том, что с одиночеством пора завязывать.
– А я не люблю строить планов, несмотря на то, что на работе мне только и приходится этим заниматься. Леонардовна не любит составлять планы – она дает перечень дел, а я должна их распределить.
– Вы с ней ладите?
– Да мы с Леонардовной, можно сказать, живем душа в душу! – рассмеялась Марина. – Настолько, насколько с ней это вообще возможно. Она называет меня Маришей, а идиоткой за все время обозвала всего два раза. Оба, надо признаться, по делу. Один раз я забыла записать ее в парикмахерскую перед Новым годом, а другой – в спешке накосячила с графиком встреч.
– Наша начальница еще и обзывается? Ай-яй-яй! – тоном истинного ханжи произнес я.
– Под горячую руку может и кобылой толстожопой обозвать! Но за дело, что правда, то правда. Короче говоря, жить с ней можно. В отличие от Чучундры…
Чучундрой за глаза звали завуча Нину Петровну Чучалину – делового партнера и заклятую подругу Эмилии Леонардовны.
– …Вот ее я терпеть не могу! И она мне платит той же монетой.
– Вы что-то не поделили?
– Нет, просто она гадина. Ранимое самолюбие, страсть к мелким пакостям и озлобленность на весь белый свет – гремучая смесь! Мы с ней сцепились сразу же, чуть ли не на второй день моей работы. Леонардовна велела никого к ней не пускать, а Чучундра, не реагируя на мои слова, ломанулась в кабинет – типа ей все можно. Элеонора сразу же при ней на меня накричала, а я ответила, что невоспитанных людей даже шлагбаум не остановит. Так и пошла наша война Алой и Белой розы. Ладно, ну их всех к черту. Зачем в выходной говорить о работе?..
– А что ты собиралась делать вечером? – спросил я, не будучи прочь объединить наш досуг.
– Смотреть очередной фильм, – заговорщицки прошептала Марина. – Если вдруг решишь составить мне компанию, то с тебя как с гостя – пицца. Вино у меня есть.