— …
— Я знаю. Я ведь уже кучу раз слышала. Твоя цель — покончить с этим зацикленным миром, да? Захапать «шкатулку», да? И что ты ради этого собираешься сделать? Тебе надо всего лишь убить меня, и все кончится, верно?
— …Верно.
— Я знаю, что ты владеешь всеми этими боевыми искусствами, Ая Отонаси! Ты сама мне это говорила! Почему же ты… почему же ты ведешь себя так, словно ты меня обхитрила? Разве не смешно? Ты думала, я этого не знаю, или что? Вот ведь неловкость какая! Неловкость, да? Послушай-ка… Я возвращалась в прошлое столько же раз, сколько и ты, поняла? Я отлично тебя знаю! Ты обезоружила меня. Ты держишь мою руку. И что?..
Моги-сан снова смотрит серьезно. Следующие слова она произносит очень тихо.
— Ч т о т ы с о б и р а е ш ь с я д е л а т ь с о м н о й д а л ь ш е?
— …
Мария молчит.
— О добрая, добрая Отонаси-сан. Ты, неспособная меня убить. Ты, неспособная причинить мне боль. Ты, неспособная даже кость сломать. Ты, такая элегантная, не признающая насилия, ты можешь выкрутить руку ах-какому-слабому младенцу? Нет. Ты не можешь. Конечно же, ты не можешь.
Понятно. Вот почему Мария все время проигрывала.
Если насилие — единственный выход, Мария бессильна. И Моги-сан это знает.
— Подумай хоть разок. Тебе не кажется, что у меня была уже уйма шансов убить и «отменить» тебя? Знаешь, почему я этого не делала, хотя ты мне явно мешала? Ну, во-первых, очень удобно, что ты выручаешь меня при аварии! Но это еще не все. Я заметила еще в первый раз, когда ты узнала, что «шкатулка» у меня, но не смогла меня прижучить.
Мария слушает, стиснув зубы.
— Ты даже не достойна — б ы т ь м о и м п р о т и в н и к о м.
Когда-то Дайя сказал мне, что «Главгерой» уступает «Новенькой» из-за того, что у него меньше информации.
Но он ошибался.
У «Главгероя» >Касуми Моги информации больше, чем у «Новенькой» >Ая Отонаси.
— Мне это одно-и-то-же уже надоело, — заявляет Моги-сан нарочито усталым голосом.
— Но, в отличие от всех предыдущих раз, со мной Кадзуки.
— О да. Ну что, попробуем теперь что-нибудь новенькое?
Моги-сан пинает рукоять кухонного ножа. Нож, крутясь в луже крови, подлетает к моим ногам.
— Подбери его, Кадзу-кун.
Подобрать что? Кухонный нож?
Я вновь смотрю на нож.
На нем теперь еще больше крови. Он весь блестит густо-красным.
— Скажи мне… Кадзу-кун. Ты меня любишь? Если да…
Я поднимаю глаза и смотрю, как движутся ее губы.
— …т о я у б ь ю т е б я. П о э т о м у, п о ж а л у й с т а, п е р е д а й м н е н о ж.
…Чего?
Не понимаю. Я знаю, что значат ее слова, но не понимаю, что она только что мне сказала.