Закряхтели пружины ― это тело попыталось повернуться на бок, но неудачно: сил для смещения центра тяжести в нужном направлении не хватало.
Я кашлянул, надеясь привлечь к себе внимание, и мои надежды оправдались.
― Пиво принесла? ― не открывая прочно сомкнутых вежд, с сиплым клекотом поинтересовался Вантуз.
Вопрос явно адресовался не мне, но молчать было глупо, и я ответил:
― Нет.
― Почему? ― требовательно переспросило оно.
На это отвечать совсем уж было нечего.
Я подошел к окну и отдернул шторы. Все в комнате сразу потеряло налет драматической таинственности. Стол в объедках, пол в окурках. На подоконнике, на компьютере с принтером, на книгах и журналах лежал толстый слой пыли. Не хватало только принца, чтобы прервать столетний сон прекрасной принцессы. Хотя здесь нужнее был бы нарколог, чтобы прервать многодневный запой.
― Пи-ива-а! ― прокричал Вантуз, как кричат на пожаре: «Вод-ы-ы!»
Я всмотрелся в его серое, покрытое мелкими каплями пота лицо с обострившимися чертами и понял, что без пива тут и впрямь не обойтись. Если только в мои планы не входит развязать Вантузу язык с помощью столь изощренной пытки.
― Сейчас, ― сказал я. ― Держись. Три минуты продержишься?
Подъезжая к дому, я возле трамвайной остановки видел «стекляшку» с напитками.
― Гони! ― прерывисто выдохнул в ответ Вантуз. — Гони! Гони!
Когда, ободряюще громыхая бутылками «Балтики», я снова появился в квартире, он лежал все в той же позе, и только мелкий-мелкий озноб, сотрясающий тахту, выдавал в нем признаки жизни. Поставив пиво на пол рядом с ним, я стал оглядываться вокруг в поисках открывалки. Но Вантуз не глядя, исключительно на слух, протянул руку и цепко ухватил ближайшую бутылку за горлышко.
И не успел я удивиться тому, как он собирается с ней управиться, Вантуз зубами сорвал крышку и опрокинул в себя первую порцию. Потом процедура с небольшими перерывами повторялась еще дважды, после чего окончание серии ознаменовалось новым, но уже гораздо более умиротворенным рыком.
Только тут Вантуз позволил себе взглянуть на белый свет. Сперва он приоткрыл один глаз. Тяжелый, налитый свежим пивом зрак обозрел пространство и споткнулся на мне.
― А где эта… такая?.. ― с испугом вглядевшись в меня, почему-то низким шепотом поинтересовался стрингер.
― Какая? ― уточнил я, оглядываясь. ― Тут больше никого.
― О-о! ― в отчаянии простонал он.
И вдруг, сунув руку под одеяло, принялся судорожно шарить где-то в области собственного паха. Искомое никак не нашаривалось, потому что лицо Вантуза исказил уже не просто испуг, а натуральный ужас.