Я замер. Оставалось выудить мою добычу наверх, но я застыл в нерешительности. Что-то мешало, почти физически препятствовало сделать последнее движение.
Вот сейчас я вытащу э т о. То самое, что спрятала Нинель. Из-за чего ее, почти наверняка, искали. Из-за чего и убили. И на кой, спрашивается, хрен о н о мне нужно?
Сказывалось избыточное умственное напряжение, которому я столь неосмотрительно подверг свой еще не окрепший, трясущийся, как непохмеленный алкашок, разум. Опять закружилось в голове, поплыло перед глазами. Снова накатил давешний памрок с трепещущей в заскорузлых дедовых пальцах уклейкой. В это мгновение я и вспомнил, как это называется.
На живца.
А живец ― это я и есть. Это меня сперва легко подсекли сачком, вытащили, осмотрели, признали годным. Потом вроде бы отпустили, но предварительно посадили на невидимый крючок. И теперь желают посмотреть, не клюнет ли на меня дурака что-нибудь стоящее. Ведь уж кем-кем, а мной запросто можно пожертвовать. Во всяком случае, меня абсолютно никому не жалко. Даже мне самому. Чего мне себя жалеть, если я такой идиот, что ввязался во все эти глупости?
И тут, словно организм возмутился дурацким рассуждениям больной головы, во мне стала подниматься и нарастать мощная приливная волна жалости к себе. Я прямо физически ощущал, как прет она мощным адреналиновым фонтаном из каких-то древних генетических глубин. Из тех, поди, где лежат под спудом самые наши что ни на есть основные инстинкты. А ну-ка, покажи, на что ты способен ради утоления голода? А ради самки? А ради спасения собственной шкуры, наконец? Ы-ы-ы, захотелось мне заорать во весь голос, потрясая в воздухе маникюрными ножницами, как доисторической дубинкой! Врешь, не возьмешь! Сейчас, сейчас я раз в жизни проявлю характер, плюну на все и дам деру. А чтоб неповадно было передумать, всего-то и надо ― чирикнуть ножничками по тоненькой ниточке. Р-р-раз ― и готово! И так ловко припрятанный покойницей Нинель неведомый предмет, влекомый силой земного тяготения, унесется по вентиляционной трубе в небытие. Нет предмета ― нет проблемы.
С чувством здорового облегчения от найденного решения и даже с некоторым злорадством я почти зримо увидел, как он, этот предмет, долетев до самого низа, врезается в многолетние наслоения пыли, мусора и прочих отходов человеческой жизнедеятельности. Встала перед глазами картинка из научнопопулярного фильма: оставив по себе лишь легкое облачко оседающей пыли, уходит в лунные недра очередной межзвездный скиталец-метеорит…
Красота! Это ж сколько, думал я мстительно, придется перелопатить грязи идиоту, которому взбредет в башку все-таки отрыть Нинелькин секрет! Воображение разыгрывалось. Я представил в этой роли себя: ползаю на карачках в узкой и тесной венткамере, перепачканный грязью, наглотавшийся пыли. Ну полный кретинизм! И решительно поднес ножницы к нитке.