— Как, уже вылечился? Давай направление. Что решила медицина?
Направления не было. Летчик получил капитальный разгон. Могли снова отправить в тыл, если бы на командный пункт не зашел Бобров.
— Ладно, возьму его в свою эскадрилью. У Плотникова штат полный. А мне нужен командир звена. Такие сорванцы мне нравятся. Но на первый случай дам пять суток «медицинского ареста». Пусть отсидится или отлежится в санчасти.
С мнением Боброва в полку считались. Через пять дней Михаил рядом с новым комэском вылетел на задание.
И вновь перебазировка: к Конотопу прорывались немцы. При выруливании на взлетную полосу самолет молодого летчика угодил колесом шасси в бомбовую воронку. Винт процарапал землю, лопасти погнулись. Взлет не сделать.
— Эта машина из твоего звена?
— Из моего.
— Сделаем так, — командир полка, подозвавший Девятаева, с сожалением посмотрел на него. — Тому «желторотику» отдай свой самолет. А сам отремонтируй лопасти на этой и догоняй нас. Понимаешь, «як» новый, его мы не имеем права оставлять врагу.
— Понятно, товарищ майор.
— Учти: завтра здесь могут быть немцы, — командир нервно зашагал к своему самолету.
Девятаев стал разбирать узел винта, отделять лопасти. Сразу нашлись помощники — ребята из села. Они подавали летчику ключи, раскладывали на подстилке, как он велел, гайки и колечки. Один из самых прытких подъехал на телеге. На нее и положили погнутые лопасти, повезли в кузницу.
— Хлопцы, если покажутся немецкие мотоциклисты, один из вас, вот ты, — наугад показал пальцем, — сразу бежишь в кузню, ко мне.
Старый кузнец помог летчику, лопасти выправил.
— Лети, парень. И снова возвращайся. А потом гони их до самого Берлина.
— Спасибо, отец. Постараюсь.
У ребят, охранявших самолет, появилась подмога: усталый обросший красноармеец в пропотевшей гимнастерке.
— Из окружения я, товарищ лейтенант. Силы кончаются. Может, возьмете с собой?
— Возьму. Только помоги собрать винт.
И солдат, и ребятня помогали летчику. Михаил вставил лопасти, собрал механизм регулировки винта. А чужая стрельба все ближе и ближе. Только бы успеть. В голове вертится: «Ну, возьму я этого красноармейца. А вдруг «мессеры»? У меня парашют, выпрыгну. А он? Пешком ему не уйти».
Кажется, все сделано. Летчик запустил мотор, прибавил обороты.
Но что это?
У винта нет тяги… Выключил зажигание, кинулся к пустяшному аппарату регулировки винта. Поняв, почему у лопастей нет угла атаки и почему они не захватывают воздух, летчик вторично разобрал неказистый механизм. Вновь все поставил как полагается.
— Давай, дружок, залезай сюда, будешь позади моей кабины.