Красноармеец, изогнувшись, втиснулся в узенькую щель.
Мотор завелся легко, а винт лишь слегка шелохнулся. Теперь бы видеть его в белесом круге, вбирающем воздух, но лопасти опять ничего не скребут.
Словно ошпаренный, Михаил выскочил из кабины, не зная, что делать.
Ребятишки ползали по траве возле воронки, из которой недавно натужными ручонками помогали лошади вытащить самолет.
— Дяденька летчик, мы нашли еще одно колечко. Его конь копытом притоптал.
При первой сборке аппарата регулировки винта Девятаев заметил, что недостает пустяковины. Подумал, что без такой «букашки» можно обойтись. А, выходит, нельзя.
За спиной услышал усталый голос красноармейца:
— Куда мне теперь? От немцев ушел… И опять к ним попадать?
— Не ной! Вылезай скорей, не то минометами накроют.
В третий раз лихорадочно разобрали и собрали регулятор. Солдат, следивший за работой летчика, в нужный момент подал «букашку». За близкой железнодорожной насыпью урчали немецкие танки. Догадливые хлопцы кинулись под ее защиту — в мертвое пространство.
— Лезь на свое место! — приказал лейтенант солдату.
Мотор у новой машины вновь заработал сразу. Винт на полных оборотах, круто поставив лопасти на захват воздуха, потянул уверенно. При взлете пилот заметил горящий танк на насыпи, интуитивно почувствовал стрельбу по самолету и ушел в набор высоты.
На новом аэродроме первым обнял летчика Бобров:
— Жив, чертушка! Рассказывай, как выкрутился?
— Выкрутишься, когда приспичит. Подожди, человеку надо помочь, я его, наверное, умотал.
Девятаев вскочил на крыло и, к немалому удивлению своего командира, вытянул из-за кабины еле живого человека с окровавленным бинтом на шее. Красноармеец не мог устоять на ногах и, присев на землю, поднял вспухшие веки:
— Все кишки перевернуло. Спасибо, товарищ лейтенант.
— «Мордвин», что это за фокус? — изумился Бобров.
— Мордвин? — красноармеец поднял воспаленные веки. — А я — чуваш. Шумрат, ентеш[1].
— Ты что, и мордовский-эрьзя знаешь? — удивленно вырвалось у Девятаева, когда услышал знакомое «шумрат».
— Мы же соседи. — И, устало покачиваясь, попросил: — Как мне на крыло забраться?
— А это зачем? — насторожился Бобров.
— Моя винтовка осталась в кузове…
— Когда ты положил ее туда? — вновь удивился Девятаев, поднимаясь на плоскость.
— Когда надо было, тогда и положил. Патроны кончились, а оружие за мной числится…
— Молодец! — похвалил командир эскадрильи. — Правильный ты солдат.
— А как же… Вы тоже правильный. Орденов-то у вас… Где успели?
— В Испании, браток, в Испании… И здесь добавку получил.
Вскидывая винтовку на ремень и собираясь идти к штабу, красноармеец еще раз поблагодарил летчика и пожелал: