Сотый шанс (Стуриков) - страница 100

Вспомнил, что у тебя в лагере был номер 11189, а у меня — 11187. Вспомнил и наш разговор, когда ты мне предложил войти в вашу команду. Только меня тогда расстреляли. И сейчас на лице заметны следы от пули: вход и выход. Она прошла через левую челюсть и вышла около уха.

Когда трупы сносили в могилу, свои ребята увидели, что я жив, и они меня спасли.

Миша, ты наверное знаешь, какие легенды ходили по многим концлагерям Германии о вашем побеге. Это был не просто героический подвиг, а единственный за всю историю войн.

А что творилось в лагере после вашего побега!..

Только вы успели вырулить, как вам привезли на обед баланду, а к самолету вышел экипаж.

За вами поднялись в воздух шесть истребителей, но вскоре они вернулись.

Командира части — впоследствии говорили — расстреляли по приказу Гитлера, и не столько за самолет, сколько за бежавших концлагерников. Лагерьфюрера — того рыжего, длинного — упрятали неизвестно куда.

Нас же, все команды, немедленно согнали в лагерь и трое суток не выводили на работу. Всех таскали на допрос, особенно нашу четвертую штубу. Многих лупили, и мне попало. На меня показал тот белобрысый «Костя-морячок». Он донес, что мы с тобой были друзьями и что я не мог не знать о готовящемся побеге. Потом этого гада наши ребята отправили куда полагается, сполна расплатились и за «десять дней жизни» и за все другое.

Вскоре после вас я тоже бежал, но неудачно. Возвращаясь из порта, где мы грузили на корабли оборудование (немцы начали эвакуировать с острова все хозяйство), я на ходу выбросился из автомашины и сломал левую руку. Меня подобрали, приволокли в лагерь. Девятнадцатого марта отправили в концлагерь смертников, а пятнадцатого апреля его освободили наши войска».

«Чего тебе стоит, махни на «Ракете». Она у тебя летучая. Много слышал про нее, но видывать еще не приходилось».