— Приступайте.
Перед строем летчиков Булер сорвал с френча дрожащего, побледневшего и посиневшего лагерьфюрера майорские погоны.
— Вы арестованы.
Следствие было скоротечным.
Вместе с комендантом заточили в карцеры, ранее предназначенные для «провинившихся» пленных, нескольких военных из летной части и эсэсовской охраны.
— Полковник Даль! — вызвал Геринг.
Тот вышел из строя, предстал перед рейхсмаршалом. Геринг знал полковника. Один из лучших асов люфтваффена. На сей раз глава имперской авиации скосил губы, вырубив:
— Вы первым догнали «хейнкель». Почему не выполнили приказ — не сбили?
— Я возвращался из боя, — не дрогнув и ресницей, пробасил Даль. — У меня не было возможностей.
Геринг метнул взгляд на разжалованного командира авиабазы:
— Вы проверяли его самолет после посадки?
В те суматошные минуты командиру было не до проверки. Из-под его носа пленные, среди которых ни один не числился летчиком, захватили модернизированный «хейнкель» особого назначения. А сейчас, надеясь в тайне на помилование, он четко соврал:
— Так точно, герр рейхсмаршал! В самолете у Даля не было ни одного патрона, а бензобак — пустой.
Летчика-полковника, который «куражился» в морском небе, подставив желтое «брюхо» под пулемет не умеющего стрелять из незнакомой «машинки» Кривоногова, рейхсмаршал помиловал.
— Булер, завтра всех виновных судить! Этого, — ткнул пальцем во френч командира авиабазы, — под домашний арест.
Тучный, как мешок, набитый овсом, Геринг плюхнулся на мягкое сиденье черного «мерседеса».
— Быстрей! — прикрикнул на шофера. — Подальше от этой клоаки!
Тот рванул с места. Геринг, развалившись, нервно вытирал платком вспотевший лоб.
Руки маршала дрожали.
Следующим утром эсэсовцы судили эсэсовцев.
Коменданта лагеря с шайкой верных ему приспешников — к расстрелу.
Командиру авиабазы удалось выкрутиться — успел передать прошение адъютанту Гитлера.
Фюрер помиловал, восстановив в звании и должности командира авиабазы на Узедоме, наградил «Железным Крестом» полковника Вальтера Даля.
Фюреру для Германии нужны были летчики. И Геринг, покорно склонив голову, привычно выбросил руку:
— Хайль Гитлер!
Все остальное было надежно закрыто.
До поры до времени.
Но как иголка находится в стогу сена, так и здесь, в сугубо тайных берлинских архивах, правда взяла верх.
Тайное стало явью.