Наши собственные (Карнаухова) - страница 6

- Гера - это тот... который в большущих сапогах? Невоспитанный такой?

- Гм...- поперхнулся Юра,- ну, зачем ты так? Он у нас хороший.

- А почему у вас дымом пахнет?

- Где-то в лесу торф горит; ты не бойся, это часто бывает.

- Я ничего не боюсь..

Пинька и Юра закончили плакат и не могут налюбоваться делом рук своих.

- Ну как, хорош? - спросил Юра.

Лиля смотрела совсем не на плакат, а на Юрину рубашку.

- Что это у тебя?

- Да ну, чепуха,- марганцовокислый калий. Это я опыты делаю. Не обращай внимания. Я тебя про плакат спрашиваю, а не про рубашку.

- "Дабро пожаловать!" - прочитала Лиля по слогам.- Ну, мальчик, у тебя же здесь грубейшая ошибка.

- Не может быть,- авторитетно заявил Пинька,- у него не может быть! Он у нас круглый отличник.

- И я не вижу! - Для большей точности Юра совсем склонился над кумачом, чуть не пачкая краской курносый нос.- Нет, ничего не вижу!

- Добро ты написал через "а", мальчик!

- Ну и что?

- А надо через "о"!

Нет, так легко Юра не может ей довериться!

- А ты откуда знаешь?

- Это всякий знает: безударные гласные!

- Не помню таких,- упрямится Юра.

- Он не помнит таких,- солидно подтвердил Пинька.

Но в глубине души Юра все-таки был смущен.

- Ты абсолютно уверена?

- Абсолютно.

- Ну, давай тогда поправляй собственной рукой. Не хочешь?

Мальчики были уверены, что Лиля не захочет возиться, но она неожиданно встала с дивана и начала поправлять букву. Ох, и хорошо же она рисует! И без линейки... И кажется, она так же, как и Юра, засунула кончик кисточки в рот.

Тут Таня вышла из спальни девочек и окликнула ее:

- Лиля! У тебя до сих пор постель не прибрана, ты постели.

Лиля даже не подняла головы.

- Я не умею,- сказала она, спокойно растушевывая краску,- я и дома не стелила.

Таня так удивилась, что сразу не нашлась, что и сказать. Юра и Пинька оторвались от плаката и уставились на Лилю. Вот так фрукт! На вид лет пятнадцать девахе - и не умеет постелить постель!

- Как же так не умеешь?..- усомнилась Таня.- Разве это трудно?

- Может быть, и не трудно, но я этого никогда не делала.

- Ну, хорошо... тогда я сама...

Но Гера, державший в охапке груду ковриков, преградил Тане дорогу:

- Ты не смей за нее стелить, Таня, не смей! Ишь, какая белоручка! Фря! За нее другие работать должны! Буржуйка какая!

Он - работяга Гера - весь дрожал от злости и негодования.

Но на Лилю Герино негодование совершенно не подействовало. Она подняла голову от плаката и, прямо глядя холодными голубыми глазами на Геру, сказала пренебрежительно:

- Я не с вами, кажется, разговаривала?