Под властью принципа реальности силой, вынуждающей и поддерживающей репрессивную модификацию инстинктов, является «вечная исконная борьба за существование… которая не прекращается по сей день». Нужда (Lebensnot, Ананке) приучает людей к тому, что они не могут свободно удовлетворять свои инстинктивные импульсы и жить, руководствуясь принципом удовольствия. Таким образом, основной мотив общества, принуждающего к решительной модификации структуры инстинктов, «экономический; так как у него нет достаточно жизненных средств, чтобы содержать своих членов без их труда, то оно должно ограничивать число своих членов, а их энергию отвлекать от сексуальной деятельности и направлять на труд»[6].
Эта концепция, столь же древняя, сколь и цивилизация, всегда служила наиболее эффективным обоснованием репрессии. В значительной степени эту позицию разделяет и теория Фрейда, который рассматривает «первобытную борьбу за существование» как «вечную» и, исходя из этого, полагает, что принцип удовольствия и принцип реальности пребывают в «вечном» антагонизме. Представление о невозможности нерепрессивной цивилизации является краеугольным камнем теории Фрейда. Однако в ней содержатся также подрывающие такую позицию элементы, которые разрывают изнутри доминирующую традицию в западном мышлении и наводят на мысль о повороте в этой традиции. Творчество Фрейда бескомпромиссно в своей устремленности к выявлению репрессивного содержания самых высоких ценностей и достижений культуры. Но при этом он отвергает уравнивание разума и репрессии, на которой построена идеология цивилизации. Метапсихология Фрейда рождена неутомимым стремлением вскрыть и исследовать ужасающую необходимость внутренней связи между цивилизацией и варварством, прогрессом и страданием, свободой и несчастьем, за которой в конечном счете стоит связь между Эросом и Танатосом. Когда Фрейд ставит под сомнение культуру, им руководит отнюдь не романтическая или утопическая точка зрения — он исходит из тех страданий и бедствий, которые несет деятельность культуры. Несвобода и принуждение — вот цена культурной свободы и прогресса. Но можно ли видеть в этом опровержение культуры как таковой?
Раскрывая объем и глубину несвободы и принуждения, Фрейд утверждает те чаяния человечества, которые всегда были предметом табу: мечту о государстве, в котором бы свобода и необходимость совпадали. Какую бы свободу ни предоставляло развитое сознание в им самим созданном мире — это всего лишь производная, компромиссная свобода, достигнутая за счет отказа от полного удовлетворения потребностей, т. е. от счастья. Таким образом, свобода в цивилизации по самой своей сущности антагонистична счастью, ибо влечет за собой его репрессивную модификацию