Пальцы вошли в черное отверстие. Этот мужчина проникал туда, куда сама бы я войти никогда не решилась. Его пальцы вращались в промежутке между двумя стенками теплой плоти.
– Перестань! – впервые что было мочи прокричала я.
Он шлепнул меня по обеим щекам. Я перестала кричать, но меня пронзила новая боль. Я подумала о Марии в ее конюшне. Может, учитель тоже бил ее хлыстом?
Мужчина вытирал о мои щеки пальцы, только что побывавшие в глубине моей пещеры. Мое лицо было измазано чем-то липким.
– Тебе это нравится? – спросил он.
Я шевельнула подбородком. Я даже не знала, принимаю я это, отрицаю, или же мне все равно.
– Тебе это приятно, верно?
Внезапно он засунул мне в рот четыре пальца. Задыхаясь, я пыталась подавить тошноту.
– Ну и как это на вкус вместе со слюной? С энергией отчаяния я выкрикнула:
– Развратник!
Он снова залепил мне пощечину.
– Да, очень приятно. Пожалуйста, продолжай. Сделай это еще раз. Прошу тебя.
Когда я вернулась в «Ирис», солнце уже готовилось погрузиться в море. Был слышен слабый шум льющейся воды: это в разных комнатах принимали душ постояльцы, только что вернувшиеся после купания в море. На выходящих во двор окнах сушились купальники. Кудряшки играющего на арфе мальчика были окрашены лучами заходящего солнца.
– Что у тебя с прической?
Мать сразу заметила неладное.
– Волосы зацепились за мою шляпку, – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал естественно.
– Как они спутаны! И в таком виде ты собираешься сидеть перед постояльцами?
Она подвела меня к зеркалу и причесала заново, как она делала это по утрам, хотя вечером волосы опять рассыплются, когда я буду принимать ванну.
Заметила ли она, как таскали эти волосы сегодня днем? Да нет, вроде бы не было никаких причин, чтобы мама догадалась.
Сегодня я зашла слишком далеко. Я заплыла так далеко в море, что мать уже не могла меня настичь.
Незадолго до этого я в ванной комнате переводчика изо всех сил пыталась с его помощью причесаться заново.
– Так не годится. Мама на меня рассердится.
Я вздохнула.
– Не огорчайся, это выглядит очень мило, – утешал меня переводчик, словно забыв, что причиной всего был он сам. – Никто и не заметит.
– Нет, мама маниакально заботится о моей прическе! Ничто не ускользнет от ее внимания, даже шпилька.
Но, словно забыв, что все это произошло из-за него, он снова утешал меня.
Также в туалетной комнате были стерты малейшие следы беспорядка: с белой эмалированной раковины и с зеркала, лежавшего на полочке над ней. Старомодный кран, нет горячей воды. Здесь можно только бриться и чистить зубы. Мыло, которым недавно пользовались. Его расческа оказалась слишком маленькой, чтобы подобрать мои длинные волосы. Кроме того, не было масла из камелии, которое бесценно в подобных случаях.