Города не было. Часть строений разрушена, часть почернела от перенесенных пожаров. Гавань забита ногританскими военными кораблями. Несколько из них вытащены на берег, возле них суетятся какие-то люди…
Сердце болезненно сжалось…
Реакция капитана была если не типичной, то легко предсказуемой:
— Тревога! Катапульты к бою! Сигнал остальным!
Команду Ярец подбирал под себя, третья шхуна еще не успела выйти из-за мыса, а маленькая флотилия уже была готова к схватке хоть со всем ногританским флотом, хоть с демонами из Пекла. Конечно, самым разумным было просто уйти в море, но в городе почти у всех семьи. Капитан упрямо гнал от себя слово «были».
— Проходим на дистанции катапультного выстрела. Попробуем рассмотреть, что там творится. Остальные идут мористее.
Он опять приник к трубе. Это не ногры. Корабли их, а люди — нет, не приморцы, скорее хорты или полары. Да и флаги над уцелевшими строениями красные. Но что в приморской столице делает такое количество хортов? Где приморцы? Откуда тут ногританские суда? Ярец прикинул, какую армию мог перевезти этот флот за один раз и похолодел. На флагштоке гавани появились сигнальные флажки.
Боцман читал сообщение вслух, капитан одновременно про себя:
«Война закончена. Гарантируем безопасность. Швартовка у третьего причала».
— Ответь: «Просим объяснить ситуацию».
Берег просигналил о посылке парламентера. Через несколько минут от причала отвалила шлюпка.
— Курс на перехват, — скомандовал Ярец. — Как мне всё это не нравится…
Он с трудом дождался, пока прибывшие поднимутся на палубу. Хорты, безусловно. Трое, за старшего совсем молоденький паренек. Особенно тщательно разглядывать гостей капитан не стал: и его, и команду интересовало совсем другое. Даже не удосужившись представиться, Ярец спросил:
— Что тут случились?
***
— Деда Йети, смотри, что мы придумали!
Подхожу. Возле дверей большого сарая прямо на земле расположился весь наш научный штаб. Куна что-то увлеченно чертит на земле остро заточенной палочкой. Тенига с восхищением рассматривает его рисунки. На лице Ровги нескрываемый скептицизм. Еще с десяток парней и девчонок, столпившись вокруг, слушают самым внимательным образом. Тала отбирает у изобретателя стило и вносит исправления:
— Вот так, так и так. А здесь повысить обтекаемость. Деда Йети, правильно?
— Неправильно! — возражает Куна. — Тогда пушек получится меньше. Одна на носу и две на корме. И всё. Три пушки — это мало.
— Пять — тоже мало!
— Мало, — вставляет Ровга, — должно быть другое решение.
— А-а… это наверное глупость…
Все замолкают. Взгляды сходятся на Тениге.