Десятник секунду молчит. Потом кивает и садится обратно.
Через час мы рассматриваем полянку у ручья. Как и ожидалось, наши преследователи устроили здесь привал, невозможно скакать столько времени без отдыха — не люди, так лошади не выдержат. Кони не только стреножены, но и привязаны. Боятся, что убегут? Не важно, за это можно только поблагодарить.
Люди сгрудились возле костра. Активно обсуждают, как далеко могли удрать дети. Сильно удивляются, между прочим. Собаки лежат рядом с ними. Нас не чуют, мы с подветренной стороны.
— Урлан здесь, — шепчет Тикша. — отдай его мне…
— Не надо никого убивать, — одними губами говорю я. — Достаточно попросить у них лошадей. Сами отдадут.
— А собаки?
— Собаки неразумные. — И весьма злобные твари. Таких не жалко.
— Давай я попрошу лошадей у Темного. А ты подстрахуешь.
Что-то этот пройдоха задумал. Но почему нет? Остановить убийство я смогу в любую секунду.
— Очень близко к ним не подходи.
— Заметано.
Тикша выскальзывает на полянку.
— Привет, Урлан! Ты не далеко забрался от Арвинта? Здесь ведь другие хозяева.
— Кто к нам пришел! — Крепко сбитый рыжебородый мужичок среднего для человека роста поворачивается всем телом, но не встает. — Никак набегался по лесам, паршивец, повиниться решил?
— Это в чем же?
— Кто брата моего зарезал?
— А кто убил моего отца? Я в своем праве!
— Твоего отца стражники грохнули. Это все знают.
— Ага! Стражники! Шилом в печень? Ты ври, да не завирайся, Темный. Тот базар под твоё слово шел. С тебя мне по закону откат положен. Этих лошадок хватит.
— Гы! — рыжебородый закатывается смехом. Его нестройно поддержают остальные. — Лошадок… А пару мешков золота впридачу не надо?
— Кому твоё золото здесь нужно! Сам тащи его в Арвинт к бертаймцам. Я ответа не слышу.
— А если откажу, что будет?
— Поединок будет. Зарежу тебя, как свинью к празднику урожая. Жил свиньей, свиньей и помрешь!
Главарь перестает смеяться, глаза наливаются кровью:
— Ты на кого голос поднял, щенок? Поединок тебе? Дорасти сперва! В собачьих желудках! Фыс!
Собаки бросаются на Тикшу. Два шага, прыжок, полет в сторону с порванным горлом. Я побыстрее буду. У десятка может и был бы минимальный шанс достать парня, но не у трех. Замираю метрах в десяти от мальчишки с выпущенными когтями и мило улыбаюсь, все сорок четыре зуба наружу.
— Я ж сказал, Темный, — продолжает этот нахал, — здесь другие хозяева. Так отдашь лошадок? Или поединок примешь?
Бандиты уже не сидят. Все на ногах, насуплены, в руках мечи. Я давно понял игру мальчишки, но пока не вмешиваюсь. Всегда успею.
— Условия? — выдавливает Урлан.