Для Витовта, прошедшего школу Ворсклы, это был нехарактерный шаг и сделан он был без оценки всех обстоятельств (как в свое время при Ворскле). Литва была уже не та, но Витовт сам сделал то, что сделал. Уже во время его похорон (а погребальные действа продолжались 8 дней) сторонники Швитригайло заняли Вильнюсский и Тракайский замки, а сам он был провозглашен великим князем. В энергичной личности Швитригайло великокняжеский совет и литовская знать видели лучшего, если не единственного, кандидата на роль продолжателя Витовтова дела. В этом случае высшая аристократия предпочла всем другим путь утверждения литовской государственности. Ее не остановило даже русское окружение Швитригайло, ибо главным на тот момент представлялось противостояние гегемонистской Польше.
Действия литовской знати вытекали из программы Луцкого съезда и не учитывали установок Городельского договора, требовавших согласия Польши при выборах монарха Литвы. Ягайло ничего иного не оставалось, как согласиться с решением литовцев и великодушно благословить избрание Швитригайло: самому младшему из Ольгердовичей был послан великокняжеский перстень. Швитригайло не отклонил королевского благословения, в целом выгодного ему, но и не сделал его основным элементом собственной инаугурации. Создалось двусмысленное положение: король Польши одобрил самостоятельное решение литовской знати, но ни она, ни избранный ею великий князь не считали себя зависимыми от его одобрения или неодобрения.
Возвышение Болеслава Швитригайло продлило политическую ситуацию, сложившуюся перед смертью Витовта, и превратило в ничто концессию, предоставленную королю Ягайло умирающим Витовтом Кейстутовичем. Изменилось лишь соотношение сил: не обеспечив сына литовским престолом, Ягайло потерял интерес к проекту объявления Литвы королевством, а Швитригайло не располагал в Польше теми связями, которые обладал Витовт. В целом новый великий князь продолжил начертанную Витовтом политическую линию. 8 ноября 1430 г. он направил Сигизмунду Люксембургу письмо с предложением о союзе с подключением к оному Тевтонского ордена. Сигизмунд Люксембург в свою очередь пообещал прислать в Литву королевские короны. Однако теперь Польша становилась куда большей угрозой. Она единым фронтом выступила против коронации литовского монарха и вернулась к интерпретации своего сюзеренитета над Литвой, приглушенного во второй половине правления Витовта. Ягайло еще находился в Литве, а члены коронного совета приказали польским и русским воинам Западного Подолья (Бучацким, Крушине, Грицку Кердеевичу) взять под стражу подольского старосту Иоанна Довгирда.