На международной арене Швитригайло не потерял связей с Базельским церковным собором. Еще осенью 1432 г. его с миротворческой миссией посещал уполномоченный собором Лаврентий де Дамиани. 22 марта 1433 г. православные князья Ярослав (сын Лугвения Ольгердовича) и Андрей, а также еще 14 бояр – по инициативе Швитригайло – заявили собору, что он придерживается католической веры. В письме от 26 ноября 1433 г., которое вручил нанятый им юрист Симон де Балле, Швитригайло основывал свои права на литовский престол тем, что он сын Ольгерда. Уже в конце 1431 г., когда вспыхнул конфликт между Базельским собором и Евгением IV, Швитригайло старался поддерживать добрые отношения с обеими сторонами. Внимание вполне нейтрального собора он привлекал идеей Церковной унии. В 1434 г. Евгений IV стал более благосклонен к Швитригайло, в буллах титуловал великим князем и даже назначил его капеллана Петра епископом Жямайтии. Собрания сословий Пруссии, проходившие в конце 1433 и в первой половине 1433 г., все-таки высказались за мир с Польшей, поэтому усилия посланников Швитригайло на заседавшем в декабре 1433 г. Торуньском соборе (даже при поддержке представителей Ливонского ордена) не принесли результата. Не помогли и аргументы Сигизмунда Люксембурга в пользу отзыва Ленчицкого договора, изложенные в письме сословиям Пруссии и Ливонии от 28 февраля 1434 г. Однако вмешательство императора укрепило меж- /284/ дународные позиции Швитригайло. Объединение поляков и гуситов совпало с определенным потеплением в отношениях императора и папы (31 мая 1433 г. Евгений IV короновал Сигизмунда Люксембурга). Нанятым Польшей юристам – Каспару де Перуджиа и Симеону де Терамо – на Базельском соборе пришлось много потрудиться, чтобы были отклонены требования Андреаса Пфаффендорфа (прокуратора Тевтонского ордена и Швитригайло) об анафеме за связь поляков с еретиками. Эти словесные бои в принципе не изменили сложившегося положения, но – так или иначе – канцелярия Римской империи и далее именовала Болеслава Швитригайло «дорогим братом» императора.
Швитригайло удерживался на большей части территории Великого княжества Литовского, что имело по меньшей мере двойственное значение. Во-первых, это была часть Литовского государства, продолжавшая сохранять добытый в 1429 г. суверенитет. С другой стороны, эта часть подталкивала в объятия Польши центр Литовского государства вместе с самим ядром государства – литовским народом. Такое положение раскалывало литовскую знать, не желавшую ни польской гегемонии извне, ни русской – внутри Литвы. На сторону Швитригайло перешел Георгий Бутрим, избравший государственный, а не национальный приоритет политической ориентации. Тем временем Георгий Гедговд остался на службе у Сигизмунда I, руководствуясь прежде всего национальными стимулами. Противоборствующие стороны не смогли договориться. В начале 1433 г. Сигизмунд I убил не только прибывших посланников Швитригайло, но и своих послов, общавшихся с Ольгердовичем. Однако переписка между двумя претендентами, Ягайло и даже самим Евгением IV (через Вильнюсского епископа Матфея) в первой половине 1434 г. не прервалась. Ливония и далее поддерживала Швитригайло. Ее сословия, собравшиеся в апреле 1434 г. в Валмиере, заявили, что не связывают себя Ленчицким договором.