– Послушай, голубушка, я разлил вино, приберись!
– Как угодно, сударь, – горничная слегка поклонилась и присела, стараясь быть вежливой, и как учила немка, попыталась изобразить нечто вроде книксена[13].
Она сходила за салфеткой и тазиком с водой, войдя в комнату наследника, поинтересовалась:
– Где убирать-то, сударь?
– Да, вот, около кровати… Смотри, – указал Владимир на пол.
Варя поставила таз с водой около разлитого вина, присела и начала промокать его салфеткой.
Владимир с любопытством рассматривал девушку.
– Что-то я тебя не припомню. Давно ли ты в нашем доме?
– Скоро месяц…
– Ах, вот оно что…
Весь последний месяц молодой повеса предавался пьянкам и увеселениям, почти не ночевал дома, Назаров уже на него рукой махнул – пусть живёт, как хочет.
Варя старательно сполоснула салфетку в воде, сидя на корточках. Её коса свисала с груди, чуть расплетенная на конце, вьющиеся волосы струилась по полу. Молодой человек залюбовался горничной: «Хороша, до чего ж хороша…» и неожиданно ощутил желание. Сам того не ожидая, подхватил девушку под мышки и завалил тут же на кровать.
– Сударь!!! Вы что, сударь! Пустите меня! – кричала и вырывалась Варвара.
– Замолчи! Если хочешь остаться в нашем доме, сделаешь всё, как я велю.
Владимир задрал девушке подол и пытался стащить панталоны. Она же, обезумев от такого обращения и ещё больше от страха перед барином, собрала последние силы, и ударила повесу ногой, угодив прямо в пах. Тот упал лицом на покрывало, согнулся и застонал от боли. Девушка вскочила и одёрнула платье.
– Мерзавка, кухаркино отродье… – стонал наглец. – Попомнишь ещё сегодняшний вечер… На коленях приползёшь, пятки будешь мне лизать…
Варя напрасно не придала значения словам Владимира. На следующий день, ближе к полудню, сушёная Матильда вызвала всех горничных и, уставившись на них своими бесцветными глазами, начала:
– Фроляйн! Ф доме есть фор. У господина Флатимира пропали часы! Это неслыханно! Я фынуждена провести обыск ф фаших фещах. Очень надеюсь, что ничего предосудительного не найду!
Матильда проследовала в домик для прислуги, за ней попятам – девушки. Варвара была уверена в своей невиновности: в доме Назаровых она не взяла ничего, её совесть чиста. Собственно, и брать она не собиралась, жалованье в пятнадцать рублей вполне её устраивало – на такие деньги ещё надо устроиться.
Матильда рылась в вещах горничных, словно крот в огороде, не забыла она проверить и постели. Неожиданно на глазах у всех она извлекла золотые часы Назарова-младшего из-под подушки. У Вари подкосились ноги, в глазах потемнело – это была её подушка…