Макс засмеялся и повернулся к улыбающейся Мане, чтобы поцеловать ее еще раз.
– Извините, можно поинтересоваться, не угодно ли Вам чего-нибудь?
– раздался за их спинами голос.
Голос принадлежал официанту, который с грозным выражением лица созерцал перила, которые еще недавно были безупречно белыми.
– Дружище, мы тут испортили вам перила, – сказал Макс. – Но не волнуйся, я компенсирую ущерб.
Макс вынул из кармана пятьдесят долларов и вложил в его нагрудный карман.
– Нет-нет, пожалуйста, Вы можете продолжать в том же духе, – ответил он, пятясь к двери.
Макс и Маня прыснули от смеха.
– Пойдем, – сказала Маня.
Она взяла его за руку и увела с веранды в зал.
Подали десерт.
– Мы осмелились заказать Вам чай с печеньем, – сказал Алекс.
– Отлично! – сказала Манечка. – На веранде стало прохладно.
Они пили чай с печеньем, Алекс и Фрида смотрели друг на друга и улыбались, и Макс понимал, что пока они с Маней были на веранде, что-то произошло между ними. Возможно, Алекс, наконец, преодолел свое смущение, и сказал Фриде те самые слова, которые хочет услышать каждая женщина. Или она отбросила предрассудки и сказала ему слова, которые раскрепощают и освобождают мужчину.
– Ты всегда пьешь так много чая? – спрашивала Фрида у Алекса.
– Да. Большое тело требует много воды, – смущенно улыбался он в ответ.
Но смущение его больше не было похоже на смущение маленького мальчика, которого застали за шалостью. Это было смущение уверенного в себе самца, который знает, что он ранен в самое сердце стрелой желания, и чувствует, как по телу растекается из нее сладкий яд. Это было смущение раненого зверя, который еще не привык доверять спасающему его человеку, но который уже позволяет себе эту роскошь.
Они заказали еще чаю, и сидели в ресторане, пока за окнами не сгустились темно-синие сумерки. Потом Алекс и Фрида доставили домой Макса и Маню, а сами уехали забирать машину Фриды, оставленную у библиотеки.
Влюбленные поднялись в квартиру Мани, закрыли за собой двери, и, наконец, могли, ни на что более не отвлекаясь, целоваться и ласкать друг друга, слушая то усиливающееся, то ослабевающее пение цикад, шум тополей за окнами, и чувствуя майский ветер на своих обнаженных телах.
Он ласкал ее. И она наслаждалась каждым его прикосновением, потому что до него даже и представить себе не могла, как много удовольствия может подарить женщине мужчина. Синее платье в мелкий белый горошек лежало на полу. Ярко-синие трусики покоились на ручке кресла. Макс и Маня лежали на постели вдвоем, и она шептала ему, что любит его, и что никогда никого не любила так сильно. А он впитывал ее слова как пчела впитывает нектар цветов, и ощущал, как его сердце наполняется янтарной энергией любви.