— Гадаешь не тать ли я часом?
— Было поначалу, пока вплотную не подошел. С ожогом не понятно, но сабельный удар от работы заплечных дел мастера я отличу.
— С ожогом тоже все просто. Я владел постоялым двором на полпути от Звонграда до Обережной. Места знакомые? Вижу, что знакомые. Так вот когда гульды пришли, мое подворье и пожгли, а семью извели.
— Ладно, чего время-то терять. Дорогу-то знаешь? — Ни с того, ни с сего, вдруг произнес капрал.
— Это куда?
— А куда те надо. В общем, не маленький, сам разберешься, а нам службу справлять надо. Бывай.
Старший патруля осадил коня, развернулся и порысил в противоположную сторону, взмахом велев остальным двигать за ним. Драгуны молча выполнили приказ, правда на лицах застыло недоумение.
— Ворон, а что это было? — Не выдержав спросил капрала, один из солдат, по виду отслуживший ничуть не меньше его самого.
— Ить мы же вместе были в гостях у Крюкова, когда он с войны возвернулся и застолье открыл.
— Знамо дело вместях. Славно погуляли, — довольно улыбнулся драгун.
— А помнишь, что он сказывал про осаду крепости? Помнишь как он поминал о трактирщике, который устроил гульдам кровавую баню.
— Дак, что-то такое припоминаю. Больно много выпито было.
— Стало быть, про то, что того трактирщика поуродовали до звериного обличия ты не помнишь.
— А вот про какого-то урода с пожженным лицом, помню.
— Ну, слава тебе Отец небесный, хоть что-то помнишь.
— Погоди, так ты думаешь…
— А чего тут думать, сабельный удар ты сам видел и то, что рана та не застарелая видно даже нашему молодняку и на ожоге кожа еще розовая. Да и тать иначе себя вести станет. Так что все одно к одному.
Опять златые церковные купала, опять над землей плывет малиновый звон, какого во всей Брячиславии нипочем не услышишь, даже столица уступит в этом Звонграду. Кто знает, может мастера были особенно искусными, а может место это особо располагало к благозвучию церковных звонниц, да только нигде более не слышится эта мелодия так, как в этом месте. Люди доходившие до столицы Сальджукской империи, откуда пошла новая вера, утверждали, что и та уступит первенство по сути небольшому славенскому граду. Ну, это правда смотря с чем сравнивать, как с империей, так да, а как со славенскими княжествами, так и не малый вовсе получается, а нечто среднее.
Виктор и сам не понял, в какой момент Звонград для него стал родным. Вот подъехал к нему и словно воздух изменился, даже себя поедом грызть позабыл, а уж с чувством вины, за погибших на постоялом дворе он и спать ложился и рассвет встречал, потому как когда бы не лег, просыпался еще затемно. Но вот здесь на время отпустило, впрочем, как только звон оборвался, так и черные мысли вернулись. Слишком долго он отсутствовал, за это время можно было гульдам пустить кровушку и не раз. Но ничего, чай не прохлаждался, готовился к предстоящему.