– Что теперь? – немедленно в два голоса накинулись на меня мои товарищи.
– А теперь не спеша поедем, – ответил я и скороговоркой произнес: – Избушка, следуй за комендантом.
И едва удержался на ногах, когда изба резко тронулась с места. Позади послышался негромкий писк девушки – для нее движение оказалось неожиданным, и на ногах устоять не получилось. Очень удачно подвернулся Топтыгин, на которого Марьюшка с размаху приземлилась (вернее было бы – пришкурилась). Не сказать, что тому это понравилось, но, смерив взглядом плюхнувшегося богатыря в доспехе и скосив глаза на Марьюшку, косолапый наверняка признал, что могло быть и хуже.
Избушка к этому времени сумела взять ровный ход, а немалый вес помогал ей избегать потряхивания на кочках и ямках. Чуть хуже пришлось на мостовой – тяжелые колеса из крепкого дуба вдавливали камни в землю, а некоторые, наоборот, выворачивали за собою. М-да, чувствую, что еще не раз в ближайшие дни будут у нашей троицы краснеть уши и появляться икота, пока местные жители не наведут порядок за нами. А может быть, и не будет ничего такого: проблемы осады быстро помогут все это позабыть.
Уже перед самыми воротами из-за угла, потревоженные шумом, вылетели полдюжины собак. Залившись брехливым лаем в первые секунды, они быстро замолчали, и надо было видеть их округлившиеся от изумления глаза. Видеть передвигающиеся на колесах дома им еще не приходилось, и понятно, что подобное зрелище стало для них шоком. А тут еще раздраженный Топтыгин окончательно вышел из себя при звуках лая. Высунув голову в ближайшее к дворовым сторожевым окошко, он зло проревел, наверное, свое, медвежье, ругательство.
Здоровенный медведь в окне сумасшедшего дома (а нормальный по мостовой передвигаться не будет) стал последней каплей в чаше собачьего расстройства. С воем и визгом, поджав хвосты, дворняги рванули во все стороны. Довольный Топтыгин рыкнул им вслед еще пару раз и вернулся обратно на свое место возле печки. Сняв часть внутреннего напряжения, он уже более спокойно смотрел на положение – раз ничего нельзя сделать, то пора расслабляться и получать удовольствие. С ним рядом пристроилась Марьюшка, которая, выбирая между жесткой и неустойчивой лавкой и мягким и пушистым боком медведя, отдала предпочтение последнему. Впрочем, тот на это нимало не обиделся – должно быть, уже привык.
– Ищи в жизни только плюсы, – подмигнул я бурому лежебоке, – лапы целее будут.
«Угу, – отвечали мне глаза косолапого, – вот только рядом с тобою можно головы лишиться при целых лапах. Причем не только в переносном смысле, но и в прямом. Или наоборот».