Каша готова, протезы уже на нем (вернее, он в них). Мебельная доска, прибитая к стене - подобие стола. Каша уходит в утробу мгновенно, за ней следует “сиротская” кружка крепкого кофе. Рубаха, галстук, костюм и куртка - он готов. Снизу раздается знакомый звук клаксона, - за ним приехали. Все, день закрутился.
Бесконечный и осторожный спуск с пятого этажа. Восемьдесят четыре ступеньки. Низкие перила, ужасные узкие ступени, - что еще нужно, чтобы свернуть шею?
Офис находится на восьмом этаже. Лифт плавно, со звонком, открывает двери. Его работа - писать новую базу данных. Это не главная его обязанность, он просто старается быть полезным, удачно заполняя пустоты, пока собственные проекты медленно созревают. Просидев в офисе весь день, заполнив бесконечное количество таблиц, Самелин медленно приблизился к окончанию рабочего дня.
В шесть часов вечера в здании отключают лифт. Закрыв за собой офис, Самелин вышел на пожарную лестницу - обычные лестничные пролеты в обычном многоэтажном здании. Медленный спуск. Перила удобные, ступеньки ровные, но нагрузка чувствуется. Погода не установилась, и спина продолжает болеть. По дороге домой он зашел в магазин за продуктами, набил снедью два пакета. Потом остановил извозчика.
Подъезжая к дому, они уперлись в лоб наглой “восьмерке”. Сообразив, что Самелин с извозчиком не намерены уступать, ее владелец демонстративно заглушил машину. Выпустив супругу с дочкой (обе с полными пакетами, как Валерий Петрович) и закрыв машину, хозяин “восьмерки” с французской булкой под мышкой демонстративно направился мимо их “шестерки” домой.
- Вот так и живем. Мент, наверное, - мудро заметил извозчик, тут же подытожив манеры, возраст и благосостояние молодого человека.
Как только Самелин оставлял без ответа хоть одно умаление его достоинства - бесчисленные полчища любителей легкой наживы набрасывались на него. Если не отвечать на удар, то и сам уже никогда не сможешь уважать себя, рассуждал Валерий Петрович. Он знал себе цену, был уверен, что все эти зарвавшиеся сопляки, ушлые подлецы - получат свое. Они сами сделали свой выбор, недооценив его, забывшись в поиске мелкой и сиюминутной выгоды.
- Дальше-то что? Как жить планируешь после этого? - вопрос Самелина поверг хама в громкие рассуждения о том, что никто никому не должен.
- Добавь еще, что никто не забыт и ничто не забыто, - уточнил для наглеца Валерий Петрович.
- Не надо меня пугать, - тот сразу же сменил тон.
- Я не пугаю тебя - ты уже испуган. Этих слов тебе никто не говорил, ты сам их сказал, - поправил Валерий Петрович.