Уже много лет назад известным западным драматургом Максом Фришем была написана пьеса «Граф Эдерланд», которая привлекла мое внимание где-нибудь году в 1968-м, а написана она была еще раньше.
Я всегда думал: почему место действия, пусть с натяжками, наверное, — все-таки Норвегия? Ну, может быть, и Швеция, вряд ли Финляндия, но именно Северная Европа, а ближе всего как-то к Норвегии. Почему Норвегия? Что так привлекает Макса Фриша в Норвегии, почему норвежские легенды он обрабатывает на свой новый манер и почему он выдвигает свою, не получившую подтверждения в то время, когда он это писал, версию терроризма?
Конечно, в этой версии есть что-то от Франкфуртской школы: от Маркузе, от Адорно, Хоркхаймера — от того, что витало в воздухе с 60-х годов. Но я неуловимо чувствовал, что Фриш идет куда-то дальше и что в этих его описаниях есть какой-то прогноз… Что он что-то предвидит.
Я несколько раз подбирался к этой пьесе, думал поставить ее, не поставить, что с ней делать? Облизывался на нее, как кот на сметану, не знал даже сам — почему. И в первый же момент, когда я услышал отчет своей аналитической группы о событиях в Норвегии, мне сразу вспомнилась эта пьеса.
И я просто не могу не зачитать здесь довольно длинного фрагмента из нее, потому что мне кажется, что именно это отвечает на какие-то онтологические вопросы.
Если кому-то покажется, что я тем самым хоть в малейшей степени оправдываю бесконечную омерзительность терроризма, то это никоим образом не так. Терроризм мне беспредельно отвратителен. Но, как говорят в таких случаях, одной моральной оценкой сыт не будешь — нужно осмысливать явления, осмысливать их полностью: и политически, и геополитически, и экономически, и специально (то есть в деталях), и онтологически, и метафизически (можете здесь назвать любое другое слово).
В пьесе есть некий господин прокурор, который вдруг начинает понимать террориста-убийцу. В первой сцене, которая называется «Прокурор устал», прокурор разговаривает со своей женой Эльзой. Эльза говорит ему: «Мартин, уже поздно, два часа ночи, надо ложиться спать».
«Эльза: Мартин, уже два часа.
Прокурор: Знаю, знаю: через восемь часов я предстану перед судом в отвратительном черном облачении, чтобы вести обвинение, а на скамье подсудимых будет сидеть человек, которого я все больше и больше понимаю. Хотя он ничего не объяснил толком. Мужчина тридцати семи лет, кассир в банке, приятный человек, добросовестный служака на протяжении всей своей жизни. И вот этот добросовестный и бледный человек взял однажды в руки топор и убил привратника — ни за что ни про что. Почему?