— Да, это, пожалуй, так, — согласился Никитин. — А те, которых осудили по данному делу, где они сейчас?
— Мы проверяли, — сказал Семенов. — Все до единого находятся в заключении. В отношении кражи из Музея изящных искусств алиби полное.
Николай Григорьевич Миронов, которому был поручен поиск преступника и похищенных из музея картин, все свои двадцать шесть лет прожил в Москве. Шестнадцатилетним пареньком стал чекистом, заведовал подотделом центрального отдела пропусков ВЦИК, работал в ОГПУ в группе по борьбе с бандитизмом, откуда получил направление в МУР.
В возрасте двадцати одного года Миронов стал членом Коммунистической партии. Товарищи по работе уважали и любили этого голубоглазого юношу за ясный ум, трудолюбие и скромность, постоянную готовность к преодолению трудностей в достижении поставленной цели.
Получив уголовное дело по краже картин, Миронов внимательно изучил собранные материалы. Он так же, как и другие сотрудники, считал, что Федорович имеет отношение к краже и что в работе с ним нужны особая осторожность и осмотрительность. Размышляя так, Миронов стал набрасывать план оперативно-розыскных мероприятий, которые он считал необходимым осуществить в ближайшие дни.
Темнело. Потянувшись к розетке, Николай Григорьевич включил настольную лампу. И, быть может, в это самое мгновение в другой части города некто Федорович вошел в подъезд хорошо знакомого ему дома по Малому Комсомольскому переулку. В квартире, куда он позвонил, его ждали. Пышнотелая блондинка лет тридцати, в расшитом цветным шелком голубом халате протянула ему руку для поцелуя и пригласила к столу. Хозяйка квартиры была супругой находящегося в заключении художника Кокарева — Людмила Осиповна.
— Я уже начала думать, что сегодня ты не придешь, — игриво поглядывая на гостя, проворковала она.
— Как можно, дорогая! — даже обиделся тот. — Служба задержала.
— Нет, как хочешь, а ты стал меньше любить меня, — капризничала женщина. — Помнишь, когда мы только познакомились, ты обещал подарить мне беличью шубку? И за все время нашей дружбы приподнес ко дню рождения дешевенькое колечко.
С большим трудом успокоил женщину обещаниями надеть на нее в ближайшие дни пушистую шубку. Уходя от нее Федорович взял извозчика и велел везти на Нижнюю Масловку. Закрывшись на ключ, он много курил, делал какие-то наброски на бумаге и забылся тревожным сном лишь под утро.
Весь следующий день Федорович находился как в тумане. Он невпопад отвечал сослуживцам, был мрачен, задумчив. Дождавшись, когда служащие наркомата разошлись по домам, Федорович прокрался в машинописное бюро. Там отпечатал на машинке какой-то текст, вложил бумагу в конверт и, выйдя на улицу, опустил его в ближайший почтовый ящик.