— Вы не должны входить в храм, это разгневает Митру.
Я ощутил его кисло-сладкое дыхание и сбросил руку с плеча.
— Вы сами-то очищались? — спросил я.
Он взвел к солнцу свои невинные глаза.
— С этими вещами шутить нельзя. Я был потерянным человеком, грешником со слепым сердцем, пока не попал в этот лазурный мир. Солнечный меч отсек черного быка плоти, и я очистился.
Миранда встала между нами.
— Все это чушь! — воскликнула она. — Мы приехали, чтобы проверить, нет ли тут Ральфа, а не слушать ваш бред, Клод. Вряд ли мистер Арчер позволит вам отсечь его быка плоти.
Он наклонил косматую голову и улыбнулся кислой благожелательной улыбкой, которая вызвала у меня тошноту.
— Как прикажете, мисс Сэмпсон. Кощунство падет на ваши головы. Я страшусь и надеюсь, что кара Митры не будет тяжкой.
Она с презрением прошла мимо него, я последовал за ней. Через дверь в каменной арке мы вошли внутрь. Красное солнце по-прежнему полыхало над горами. Клод, не взглянув на нас, вновь поднялся на крышу.
Выложенный камнем дворик пустовал. В стенах домов было несколько закрытых дверей. Я нажал ручку ближайшей. Передо мной открылась комната, отделанная дубом. В ней стояла кровать, покрытая темным покрывалом, обитый железом сундук, дешевый шкаф: все было пропитано кисло-сладким запахом Клода.
— Запах святоши, — поморщилась Миранда.
— Ваш отец действительно гостил у Клода?
— Боюсь, что да, — она снова сморщила носик. — Он всерьез относится к его обрядам. По его мнению, все это связано с астрологией.
— И он на самом деле подарил все это Клоду?
— Я в этом не уверена. Я лишь знаю, что он разрешил Клоду использовать этот дом, как храм. Думаю, что когда-нибудь он отберет его у Клода, если сможет и если у него пройдет его религиозное помешательство.
— Хочу заметить, довольно странный охотничий домик.
— На самом деле это вовсе не охотничий домик. Он выстроил этот дом как убежище.
— Убежище? От чего?
— От войны. Это был последний дорелигиозный психоз Ральфа. Он был убежден, что ядерная война вот-вот разразится, и выстроил его, чтобы мы могли в нем спрятаться. Он избавился от страха только в прошлом году, когда собирался строить бомбоубежище. План был уже готов, но тут он ударился в астрологию.
— Вы употребили слово психоз. Вы это всерьез?
— Не совсем, — грустно улыбнулась она. — Отчасти Ральфа можно понять, и он не покажется таким уж сумасшедшим. Он чувствует за собой вину, так как неплохо нажился на прошлой войне. Потом погиб Боб. Чувство вины могло стать причиной его бредовых действий.
— Это уже из другой книги. На сей раз из учебника психологии.