К сожалению, большинство современных исследований не решают эти проблемы. Слишком многие из них посвящены только выявлению неких общих факторов в определенных экспериментальных или клинических группах. Хотя мы уже упоминали, что совпадение двух факторов не является гарантией одинаковых следствий из них, тем не менее мы не можем довольствоваться лишь этим впечатлением. Такие исследования предполагают, что все переменные, кроме изучаемых, остаются посто-
янными. Это может привести к полному игнорированию наиболее важных для прогнозирования факторов, тех, которые обусловливают реакцию.
Возможно, пока психология личности находится в таком несовершенном состоянии, наиболее благодатным полем для исследования являются индивидуальные случаи. Если проанализировать паттерны поведения индивида за длительный период времени, мы сможем вычислить определенную внутреннюю последовательность и поведенческие законы, которые позволят нам делать достаточно точные прогнозы для данного индивида. Конечно, этот подход пригоден для психоаналитика. Возможно, обширная картотека историй болезни и тщательный анализ потребностей и защитных механизмов пациентов дадут основания для выделения неких кластеров взаимодействующих факторов, которые будут использоваться не только для данного индивида, но и для других, обладающих подобными кластерами.
Возвращаясь к проективным техникам, отметим: если мы понимаем, что между потребностями индивида и его реальной адаптацией к действительности стоит огромное количество факторов, то мы не должны ожидать, что поведение индивида обязательно будет соответствовать его фантазиям или патологии. При этом будет ошибкой подвергать сомнению достоверность наблюдения реального поведения или данных тестирования. По этой же причине мы считаем ошибкой не брать в расчет сведения, полученные по тесту Роршаха, если они не соответствуют нашим клиническим впечатлениям. В таких случаях часто возникает соблазн сказать, что тест Роршаха не дает точной картины. Например, частенько тест Роршаха выявляет патологию в относительно нормальных с клинической точки зрения детях, чьи родители, однако, показывают серьезные психиатрические нарушения. Обычно тест Роршаха обнаруживает у этих детей уровень патологии, совершенно несоизмеримой с уровнем, отмечаемым путем наблюдения. Несоответствие между результатами теста Роршаха и клиническим поведением не обязательно бросает тень на валидность этого теста, скорее, наоборот, предоставляет помощь в разгадке любопытнейшего феномена детей, которые по необъяснимым причинам остаются психически относительно нормальными несмотря на сильную невротичность родителей. Поскольку неблагоприятное воздействие родителей должно каким-то образом влиять на детей, данные теста Роршаха можно истолковать как показатель скрытой патологии, которая может проявиться в результате возрастных изменений или эволюции дет-ско-родительских отношений. Возможно, именно этот факт позволит нам объяснить, почему часто терапевтические улучшения у родителей влекут за собой возникновение очевидных трудностей у детей, и наоборот, положительные изменения в ребенке настолько изменяют структуру интеракций между детьми и родителями, что родители, основной проблемой которых были нарушения поведения детей, вдруг обнаруживают все симптомы и невротических затруднений у себя самих.