В малиннике — змеи.
Любой наполняющий миску,
Корзинку иль что там,
незвано пришедший извне,
Охотником будучи,
сам подвергается риску, —
Становится жертвой
с малиною наравне…
…Когда мы бредем с тобой,
за руки взявшись и взглядом
Друг друга лишь трогая,
не различая тропы,
Я тихо кричу:
«Осторожно! Возмездие рядом!
В малиннике — змеи, любимый!
На стеблях — шипы…»
А у сына — твое
выраженье лица, движенья,
Лишь от осени —
желтоватая прядь.
Каково мне, выбравшейся
из вражьего окруженья,
Обернуться — и вновь
перед прошлым своим стоять!
Даже страшно смотреть,
до того вы видитесь оба
В одном лице.
Вот ведь каверзное волшебство!
Каково мечтавшей
любить этот облик до гроба
В самом деле до гроба
обреченной любить его!
Поспевает подсолнух.
В нем растенье и солнце — двое.
Горизонт так отчетлив,
словно впрямь он — последний край…
«Отпусти! Отпусти!» —
умоляет сердце седое.
Воспаленная память
заклинает: «Не отпускай!..»
«Смуглый сентябрь за окном…»
Смуглый сентябрь за окном,
В чашке — лиловая слива…
Будет ли в мире ином
Так же красиво?..
Темная теплая тишь,
Вьется дымок аккуратно…
Как ты по листьям летишь —
То от меня, то обратно —
Буду ль смотреть и смотреть?
А в промежутке
Будет ли так же болеть
Сердце за сутки?
«Убежать от постылого мужа…»
«Убежать от постылого мужа…» —
Эта песня слагалась веками.
Отражаются ангелы в лужах
Облаками…
«Стану я медоносной травою
Для тебя, мой любимый, горячий!»
Только небо над головою
Не спасет уж теперь и не спрячет…
Неужели могло быть и хуже?
Неужели все это со мною?..
Убежать от постылого мужа —
Возвратиться ничейной женою…
«Любовь прошла — и не сыскать следа…»
Любовь прошла — и не сыскать следа.
Лишь память гонит волны предо мною,
Как темная венозная вода,
Что в реках подымается весною.
Любовь была нешибким ручейком,