— И как их успехи?
— Впечатляет, товарищ народный комиссар. Очень впечатляет… — снова прозвучали, уже сказанные в кабинете слова.
— Это хорошо, что впечатляет. Пусть угостят немцев конфетами «по-судоплатовски»!
— Эти смогут.
— Они же большевики с семидесятилетним стажем! — оба чекиста не сумели сдержать смех.
25 июля 1941 г. Белоруссия
— Ты уверен, что всё это было нужно? — спросила Светка.
— Ни в чем я не уверен, — ответил Костя. — Но теперь НКВД не выпустит из-под наблюдения никого, кто связан с нами. За детей можно быть спокойными…
27 июля 1941 года. Белоруссия
— Гауптман, Вы ничего не хотите мне сказать? — полковник метался по кабинету, временами замирая на несколько секунд возле внешне невозмутимого Берга.
Краузе прекрасно понимал, что командир спецгруппы ему неподчинен и неподвластен. Но молчать полковник уже не мог. Накопившееся раздражение требовало выхода. И выхода немедленного, пока не разовало на десяток маленьких Краузе. Последние события вынули из полковника душу, немного пожевали и засунули обратно, причем вверх ногами и по диагонали! Три крупных железнодорожных узла! Склад боеприпасов! И на закуску, неизвестные сровняли с землей полевой аэродром!
Первые четыре случая еще можно было представить как разгильдяйство личного состава. Сослаться на неосторожное обращение с огнем не в меру заядлых курильщиков. Потрясти над головой папкой с рапортами о недостаточном техническом оснащении и отсутствии налаженной пожарной службы на местах. Еще что-то придумать. Даже то, что случай не единичный, попытаться обратить себе на пользу. В конце концов, все постройки сгорели, от техники остались оплавленные остовы, а от личного состава — отдельные обгорелые кости. И те, непонятно, как уцелели в творившемся аду. В общем, старый канцелярский лис знал много способов уйти от ответственности.
Но был еще полевой аэродром. Всего два дня, как отдельная группа бомбардировщиков передислоцировалась на новое место. Даже не все подразделения успели подтянуться с прежнего места, за двести километров от этих проклятых лесов…
Аэродром не сгорел. Вернее, сгорел, но не целиком. Уцелело большинство тел, обломки самолетов, несколько автомашин, стоящих чуть поодаль, и сумевших избежать языков пламени. Обнаружили даже командира группы, майора Кеннигса. Мертвого, конечно. Майору оторвало пол-головы, но опознали по номеру Рыцарского креста, чудом уцелевшего на обгорелой ленте…
Но это все лирика. Страшнее другое. За все произошедшее спросят с Краузе. И спросят вдумчиво. Если все окончится позорной отставкой, можно будет благодарить бога. Могут ведь и в Заксенхаузен отправить. Или уронить в лесничный пролет навстречу твердому гранитному полу. Как там недавно писали в «Беобахтер» про одного из советских вождей? «Хруштшов»? Или как-то так…