— Куда дальше?
— Помозговать треба… Ты что мыслишь?
— Я? — удивилась девушка, обтерла грязные лапы о пушистую задницу, потом задницу о траву и в который раз улыбнулась. — Ты мужчина, ты и мысли! У меня женская логика: типа, я должна идти за мужчиной и управлять им исподтишка. Чтобы он даже не догадывался, что им управляют!
— И зачем ты мне это рассказываешь? — ехидно поинтересовался Костя.
— Ну… Ты слишком умный. Всё равно догадаешься, — без тени смущения призналась девушка.
Разговор был прерван возникшим шумом, едва заслышав который, Костя бросился под крону самого большого дерева, за руку таща ничего не понимающую Светку.
— Ты чего, — прошептала та, уже прижатая к стволу его телом. — больно же!
— Тихо! Заметят!
— Кто? Ты нормально сказать можешь?
— Юнкерсы!
— Какие «юнкерсы»? — не сообразила Светка.
— Вон те! — Костя ткнул в небо.
Сквозь листву уже можно было различить силуэты налетающих самолетов. Четыре машины на небольшой высоте пролетели над лесом и ушли на восток. Характерно изломанные крылья, могучие «лапы» шасси под брюхом….
Только когда рев двигателей растаял окончательно, Костя отпустил возмущенную девушку и вылез из-под дерева.
— Может, ты всё-таки объяснишь, зачем меня надо было вот так вот тащить под дерево? — ледяным тоном спросила она. — А там ничего со мной не делать?!
Йети опустился на землю. И тихо сказал, не заметив второй части вопроса:
— Мы в сороковых. Точнее — сорок первый год. Еще точнее — лето. И мы в Белоруссии.
— Кто они? — Светка ткнула лапой в небо. — И почему думаешь, что в Белоруссии?
— Немцы. Те, которые фашисты, — устало разъяснил Костя. — Самолеты ихние. А что Белоруссия… Я уже воевал на этой войне. И на этой земле.
Неизвестно где. Неизвестно когда
Арт сидел на камне в глубине пещеры и гладил по голове облезлого крысеныша. Когда зверек только появился, Вилкат попытался поймать с недостойной великого писателя целью, очень уж хотелось кушать. Но юркое животное ускользало буквально между пальцев. Однако со временем родственные души поняли друг друга…
— Я же человек, — объяснял Арт крысе, — у меня есть права!
— Есть, — соглашался собеседник. — Только Ргых об этом не догадывается.
— Не догадывается! — вздыхал правозащитник. — Грубое животное! Тиран! Его бы в суд в Страсбурге…
— Подашь, — утешал зверек, — построишь Страсбург и подашь…
— Это же когда еще будет, — огорчался Вилкат.
— Лет десять, — прогнозировал крысеныш. — Тысяч. Или миллионов…
* * *
Ргых посмотрел на приманку, сидевшую в туалетном углу и гладящую рукой пустоту. С каждым днем недокроманьонец вел себя всё более странно. Может, лучше его съесть, пока совсем не испортился? Или не надо, добыча идет на него всё лучше и лучше…