Снаряды отскакивали от стен будто тенисные мячики. А убийственно меткий огонь русских снайперов выкашивал панцергренадеров одного за другим. Уже потом, когда деревню сравнял с землей, в срочном порядке подтянутый гаубичный дивизион, обер-лейтенант не поленился внимательно ощупать каждый обломочек. «Первобытный железобетон». «Арматура» из тщательно переплетенных веток и полметра высохшей до звона глины…
Оказалось, что в оборону встал русский стрелковый взвод. Против танковой роты и двух рот панцергренадеров они продержались почти два часа. И погибли под снарядами, забрав с собой восемнадцать солдат Рейха, и покалечив еще три десятка. С того дня, раненый по касательной в руку, Циммерман и невзлюбил обманчивые в своей беззащитности русские домики под соломенными крышами.
И вот, снова. Деревня, закутанная в зелень садов. А в этой зелени отлично маскируются батареи страшных «раатш-бумов». Тяжелый снаряд 76,2 мм орудия проламывает броню танка на любых дистанциях. Обер-лейтенант тоскливо вздохнул. Приказ есть приказ. Нужно занять эту…
Руки в перчатках плохо справлялись с картой, вырываемой ветром, но все же ее удалось развернуть.
«Щучье»! Вот как там написано! До чего же трудный у русских язык! Неудивительно, что они взбесились и решили захватить весь мир!
Карта, скрученная в плотную трубку, заняла свое место в тубусе. Привычка со студенческих лет. Планшет, положенный по должности, валялся в танке уже месяц. Карты и бумаги — в тубус, карандаши — по многочисленным карманам.
Лирика это все… Наученный горьким опытом, обер-лейтенант не будет атаковать в лоб. Он лучше сперва вызовет авиаподдержку. Благо, броневик авианаводчиков рядом. И маленький связист, лейтенант Крюгер всегда готов помочь.
Но просто так оставлять русских в любом случае нельзя. А то нароют кротовьих нор…
* * *
Немцев было, мягко говоря, до хрена. Пяток танков, штук пятнадцать бронетранспортеров. Сколько пехоты, капитан Усольцев и представлять не хотел. Много. Этого знания хватало для того, чтобы бессильно опускались руки… Хотя бы пару орудий. Капитан был согласен даже на 53-К. Скорострельная «сорокапятка» брала далеко не каждый танк, но все же давала хороший шанс отбить несколько атак.
А там и до темноты недалеко. Немцы ночью воевать не любят. И правильно, между прочим, делают.
Усольцев оскалился. Ночью не воюют. Ночью — режут. Податливые глотки сонных часовых. А еще кидают гранаты точно в палатку со спящим офицерьем… И рубить потом от бедра, длинными очередями, пластая в капусту ошалевших врагов.
Капитан не сомневался, что такая возможность еще выпадет на нелегкую солдатскую долю. И не раз. Нужно только дождаться ночи. А там всякое бывает. Война, она на то и война. Это, капитан, воевавший еще на Финской, знал хорошо…