Когда персидское войско расположилось станом на том берегу, Камасарий и Аргота, тайно, ночью, увели свои тысячи. Не поставив царицу в известность, они решили напасть на персидские обозы. Близкая добыча щекотала им ноздри и начисто лишила рассудка. Около трёх тысяч воинов они положили в той ночной битве и еле сами смогли уйти живыми. Вернулись обратно, как побитые собаки и уползли в свои стойбища зализывать раны. Томирис думала, что это их чему-нибудь научит, но просчиталась. Оправившись от поражения, они опять начали мутить воду и подбивать нерешительных вождей на сопротивление царице.
И вот, с их стороны стали раздаваться робкие голоса, что может быть, надо было принять предложение царя Кира. Тем самым избежать кровопролитной войны и жить дальше как жили. Началась свалка между сторонниками Томирис и её противниками. С трудом, но всё же удалось утихомирить разбушевавшихся вождей. В конце концов, она взяла верх, и последнее слово осталось за ней.
Через три дня дозорные сообщили, что персы приступили к постройке плотов и мостов и готовятся переправиться на скифский берег. Томирис поняла, что Кир от своего не отступится, и тогда решила последний раз вразумить его. Она послала к нему двух послов с гневными и мудрыми словами и с нетерпением ждала, что они привезут. Она предлагала царю мидян выбор того места, где они смогут помериться силами. Или на левом берегу Аракса, или на правом. Здесь она решила схитрить. Томирис рассчитывала, что перс пустит её на свой берег, а там она сможет показать силу своего войска.
Вскоре явились послы и своим ответом, разочаровали её. Кир предлагал ей отступить от берега и пустить персидское войско во владения массагетов. Делать было нечего, и Томирис приказала воинам, которые всё время дежурили на берегу отступить вглубь степи. Но велела оставить дозоры, чтобы те незаметно наблюдали за движением персидского войска и слали вестовых к царскому шатру...
...Раздвинулся полог, и просунулась голова русой девчушки. Её Томирис держала около себя для мелких поручений.
-Чего тебе? – недовольно спросила Томирис, всё ещё находясь под властью воспоминаний.
-Пришёл достопочтенный Канит, - произнесла служанка, низко кланяясь разгневанной царице. – Просит дозволения предстать перед твои светлые очи.
-Достопочтенный, - передразнила Томирис. Черты её лица смягчились. – Доберусь я когда-нибудь до них… Ладно, зови.
Вслед за служанкой Томирис прошла в комнату, где обычно принимала послов. Села на трон, на котором ещё сиживали предки, начиная с Анахарсиса и кончая её отцом, Спаргапитом. Он был сделан из слоновой кости и инкрустирован драгоценными камнями. Подлокотники трона украшали искусно вырезанные львиные головы.